По дороге в синий лес

Ольга. Неужели она уже через пару минут увидит ее? И она будет так близко. Она же никогда не видела ее близко. Случая такого не представлялось. Разве что в социальных сетях разглядывала все ее фотки, увеличивая их, растягивая на экране, чтобы разглядеть каждую пору на ее лице, каждую складочку, морщинку, зрачок…

Ольга. Какая же она красавица. Коля никогда бы не бросил ее, если бы Надя не вскрыла себе вены. Ну, переспали бы они еще пару раз, да и все. Он и не вспомнил бы Надю. Но разве она могла бы это пережить? Ей всегда доставалось все, что угодно. Всех можно было чем-то заманить, купить. Так повелось в их семье с детства. Все ее желания немедленно исполнялись. А почему бы нет? Она же единственная дочь, а для отца невозможного, как говорится, мало. Он все может. То есть мог.

Как он там, в тюрьме? Наверное, его бьют сокамерники. В кино всегда всех в камере бьют. Обязательно. Словно там не люди сидят, а какие-то упыри, которые только и делают, что ждут, чтобы наброситься на новенького…

Надя всхлипнула.

В дверь позвонили. Ольга пришла еще с одной девчонкой. Высокой и рыжей. Надя видела ее впервые. В руках рыжей был очень большой, набитый чем-то мягким пакет.

– Надя… – Ольга, тоже вся в черном, с нежностью обняла ее. Поцеловала в висок. – Прими мои соболезнования.

– Да, примите мои соболезнования, – повторила за ней рыжая.

– Познакомься, это Женя.

– Оля, – Надя с трудом говорила, горло сдавили рыдания. Знакомиться с какой-то там Женей у нее не было ни желания, ни сил. Все вообще потеряло смысл. Сама жизнь уже не имела смысла и ценности. Она вдруг с ужасом поняла, что нет Коли! И никогда не будет! И снова это ощущение, будто бы кожа головы покрылась ледяной коркой. – И ты тоже прими мои соболезнования. Ведь если бы я не встряла между вами, если бы он не ушел от тебя, то все, понимаешь, все были бы живы! И Коля, и мама.

Она рыдала уже в голос, с завываниями, некрасиво скривив мокрый рот. Нос распух и блестел, как розовый слизняк. И ей на самом деле было все равно, как она сейчас выглядит. Она вдруг поняла, что появление здесь Ольги – это возможность взорваться и выпустить на волю чувства, слезы. Что именно этой последней капли ей и не хватало, чтобы освободиться от скопившейся в ней горечи и боли.

– Успокойся. – Ольга снова обняла ее за плечи прямо как подруга, усадила в кресло. Женя принесла с кухни стакан с водой.

– Мой отец не мог убить Колю, – сделав глоток воды, Надя, задыхаясь от переполнявших ее чувств, заговорила. Ее словно прорвало: – И мама не могла. Это полный бред! Просто этим идиотам-следователям надо было найти крайнего. Моя мама застрелилась сама, потому что устала от измен моего отца. Возможно, конечно, она пришла ночью к отцу, чтобы сказать ему о том, что она не хочет с ним больше жить, думаю, она выплеснула на него все, что хотела, а потом и направила на него пистолет. Я знаю, у нее был пистолет, она купила его давно. Так, для самообороны. И тогда отец бросился к ней, чтобы отвести ее руку, может, оттолкнул ее… Допускаю, что она упала, потому что была пьяна… Вся комната пахла алкоголем. Думаю, она выпила много коньяку. И это моя мама, которая никогда не пила! Я понимаю, ей надо было быть сильной, храброй, чтобы решиться на разговор с отцом. И вот когда она упала, я так предполагаю, и отец наклонился, чтобы поднять ее, она нашла на полу оброненный ею пистолет и хотела уже пристрелить его, что-то там пошло не так, пистолет как-то вывернулся и выстрелил маме в живот. Это была семейная сцена, понимаете, не имеющая никакого отношения к смерти Коли.

– Но как же ее письмо? – спросила Женя.

Кто она такая? Какое она имеет право задавать вопросы? А откуда знает про письмо?

– Вы ничего так и не поняли… Уж если она направила на него пистолет, то неужели вы думаете, что она не пыталась придумать и другие способы мести? Да она все придумала в том письме! Она знала, что у отца роман со студенткой. Она страдала так, как вам это и не снилось…

– Снилось, – тихо заметила Ольга. – Поверь, я очень страдала, когда мой муж ушел к тебе.

– Прости. Но тогда ты должна меня понять: она хотела причинить моему отцу боль. Она хотела уничтожить его.

– Нет, не понимаю, – это снова Ольга. – Когда Коля меня предал и ушел к тебе, я не хотела ему зла. Я злилась на тебя. На тебя! И уничтожать Колю я уж точно не хотела. Другое дело, я бы хотела его вернуть. Но, согласись, это не одно и то же. Ладно, давай уже не будем об этом. Коли нет. И я пришла, чтобы облегчить тебе состояние. Я сообщу тебе сейчас то, что поможет тебе найти силы жить дальше и, что не менее важно для тебя теперь, поможет оправдать отца.

– И что же? – Она замерла, глядя прямо в глаза недавней соперницы, даже не в силах предположить, что же такое она сейчас может услышать.

– Я знаю, кто убил Колю.

– Да ну?! Хочешь сказать, что ты знаешь, а другие, я имею в виду официальные органы, нет? – В ее голосе сквозили недоверие и даже ирония.

– Его убила Маша Капустина. Моя соседка, которая в тот день, когда произошло убийство, родила сына.

– Что? Какая еще Маша Капустина? Это что еще за бред?