По городам США

Вас, наверное, удивит, но больше всего беспокойства нам доставляет выброшенная мебель. Одно время ее выбрасывалось такое невероятное количество, что мы не успевали с ней справляться. Сейчас, когда наступил хозяйственный спад, число выволакиваемых из домов за ненадобностью столов, кресел и диванов резко сократилось.

Не меньше хлопот доставляют оставленные владельцами изношенные автомашины. Мы их рассматриваем просто как неудобный объемистый мусор.

С машины сдирают все опознавательные знаки и бросают где-нибудь на улице недалеко от дома. Мы берем ее на буксир и вывозим в специальные места за городом в качестве металлолома. В Нью-Йорке так бросают до полутора тысяч старых машин в год».

Рабочий смотрит на часы. Пора кончать беседу. Мы благодарим его и продолжаем путь. Направляемся в даунтаун, к порту и финансовой цитадели Америки — Уоллг стриту.

Еще совсем рано, и мы этим довольны. В этот утренний час можно увидеть настоящий рабочий Нью-Йорк.

На остановке у 5-й авеню десятка полтора ньюйоркцев стоят в ожидании автобуса. Большинство молодые и средних лет женщины. Это, вероятно, телефонистки, домашняя прислуга, служащие отелей. За ними пристраивается в очередь здоровый парень с добродушным красным лицом. На нем кожаная рабочая блуза, тупоносые башмаки начищены до блеска. Он спешит в порт. Огромная мозолистая пятерня, которой он хватается за поручень автобуса, выдает в нем портового грузчика.

Непрерывно слышен звон падающих внутрь билетного автомата монет. Публика постепенно протискивается в заднюю часть автобуса, к выходу.

Прислушиваемся к неторопливым фразам, которыми время от времени перебрасываются водитель автобуса, портовый грузчик и сидящие рядом пассажиры.

— Это наши лучшие часы работы, — говорит водитель. — Ранний пассажир доставляет мало беспокойства. Он сам рабочий и хорошо понимает нас.

Хуже после 8 часов. Автобус забивают студенты с книгами под мышкой. Они чуть не дерутся из-за мест… Их пыл всегда приходится умерять.

Ближе к 9 часам автобус наполняется секретаршами, продавщицами, чувствуется резкий запах духов. У этих никогда нет разменной монеты, и из-за них мы часто запаздываем. Далее идут одни «белые воротнички» («Белые воротнички» — так в Америке образно называют служащих).

Но все это ничто в сравнении с нашими главными недругами — состоятельными леди, которые к 11 часам выбираются из дому для ежедневного шопинга (Шопинг — хождение по магазинам). Тут капризов, необоснованных претензий хоть отбавляй. Все они требуют остановить автобус по их первому желанию, свернуть с маршрута…

Тем временем автобус мчался на юг. Мы миновали площадь Вашингтона с триумфальной аркой, построенной в честь вступления в должность первого президента США, обогнули сквер с фонтаном и двинулись дальше. Продолжение 5-й авеню за площадью Вашингтона уже называлось Западным Бродвеем. Вскоре в Западный Бродвей влились справа 6-я авеню, затем 7-я и, наконец, Гудзон-стрит.

Пассажиры входили на каждой остановке. В результате автобус был набит до отказа.

На углу Фултон-стрит автобус мгновенно опустел. Большинство направилось налево, в сторону скопления небоскребов. Хотя остановка и не была конечной, мы решили выйти со всеми. Вылез и парень в кожаной куртке, которого мы давно заприметили. Он уже был не один. С ним оказалось двое рабочих в синих комбинезонах, очевидно, тоже докеров. Все трое, размашисто жестикулируя и о чем-то споря, повернули в противоположную сторону.

— Не могли бы вы указать нам дорогу к порту? — обратились мы к краснолицему.

Все трое переглянулись и засмеялись.

— Что вы имеете в виду под портом? — спросил нас в ответ грузчик в кожаной куртке. — Порт везде: здесь, там, за рекой; в мидтауне, откуда вы приехали, тоже порт. Какой пирс? Какая компания?

Мы пояснили, что у нас нет определенной цели. Нам хотелось бы просто ознакомиться со знаменитым Нью-Йоркским портом, о котором мы много слышали. Мы из России и приехали в город ненадолго. Грузчик сразу же преобразился.

— Русские? Не может быть! Я никогда не разговаривал с русскими. Хрущев — гуд! Хрущев — хороший человек. Он умеет разговаривать с рабочими, — простодушно восклицает парень.

Затем все трое наперебой пытаются объяснить нам, что интересного мы можем увидеть в прибрежных портовых районах города.

— У Норт-Ривер сейчас стоит на приколе «Куин Элизабет». Это роскошный корабль. Туристы не упускают случая осмотреть его.

Рабочие привыкли к обычному, поверхностному интересу туристов, которые бродят по городу в поисках сенсационных объектов.

Мы поясняем им, что нас интересует не «Куин Элизабет», а обычная повседневная трудовая жизнь порта.

Докеры недоумевают. Что, мол, может быть особенно интересного в той повседневной работе, к которой они так давно привыкли.