По Юго-Западному Китаю

В Сычуаньский университет, расположившийся на правом берегу неширокой, но быстрой Фухэ, сразу за Южной окружной дорогой, добираюсь хоть и с пересадкой, но довольно быстро. Обширная, сплошь в зелени буйной растительности территория оставляет приятное впечатление. Меня сегодня не ждут — несмотря на данные обещания, из Эмэй никто так и не позвонил, — но это ничуть не влияет на темпы моего устройства на новом месте. После бесконечных переездов, смены ночлегов, калейдоскопа впечатлений чувствую себя до предела уставшим, и предоставленное мне жилище — просторная комната в двухкомнатной квартире с кухней, ванной, газом и неназойливым соседом — уже 8 месяцев обитающим здесь стажером-японцем — кажется настоящими хоромами. До того, как в кранах исчезают газ и вода, успеваю помыться и в заключение устраиваю себе ужин из прихваченных по дороге пирожных и фруктов.

Чэнду оставил приятные воспоминания. Конечно, едва ли не главное значение в этом имел теплый прием со стороны сотрудников Сычуаньского университета, но были, кроме того, и полезные встречи, и ценные приобретения и интереснейшие экскурсии по историческим и культурным памятникам. Плодотворнейшая встреча и долгая беседа с широко эрудированным преподавателем исторического факультета Жань Гуанжуном повернула ко мне историю Сычуани новой, прежде незнакомой стороной. В закромах книжных магазинов, куда проникаю благодаря расположению продавцов, удается отыскать ряд любопытных изданий прошлых лет.

Кое-что удалось сделать и в библиотеке. Так что, несмотря на вялый саботаж со стороны моего перегруженного информацией и впечатлениями мозга, с трудом переваривавшего и усваивавшего новые сведения и инертно, без особого энтузиазма реагировавшего даже на самые заманчивые предложения, четыре дня в столице царства Шу были весьма плодотворными.

С первого взгляда трудно определить, чем отличается 8-миллионный Чэнду от многих других городов Китая. Центр — строгие, широкие улицы, одетые в зелень и застроенные современными бетонными коробками. Здесь, несмотря на сплошной поток машин, стоит непривычная уху тишина: подача сигналов запрещена, и трудно представить, как привыкшие по любому случаю давить на клаксон шоферы удерживаются от великого соблазна оповестить громогласно всех и каждого о своем приближении. Чуть в стороне — безалаберный, шумный китайский город: старые, почти без зелени кварталы, то же типовые, если термин этот применим к спонтанно развивавшемуся китайскому градостроению прошлых столетий. Масса магазинов и магазинчиков, множество промтоварных рынков, уже издалека заявляющих о себе яркими, сочными красками развешанной над прилавками текстильной продукции. Тут уже обращаешь внимание на наряды городских модниц и щеголей, которые, может, не так вызывающе пестры и претенциозны, как летние одежды законодателей мод — гуанчжоусцев, но для провинции достаточно смелы.

А сами чэндусцы отличаются от жителей соседних провинций и овалом круглых лиц, и солидной комплекцией, и даже — это уже главным образом относится к старшему поколению — избыточным весом. Тут уж сказывается влияние благодатной сычуаньской природы, щедро одаривающей жителей Красного бассейна разнообразными продуктами. А сегодня Сычуань стала колыбелью экономической реформы, здесь особенно быстрыми темпами внедряется семейный подряд в деревне, и результаты этой политики видны невооруженным глазом.

В городе, возраст которого перевалил уже за две тысячи лет, сохранилось немного исторических и культурных памятников, но те, что есть, заслуживают внимания. И в воскресенье ранним пасмурным утром я отправляюсь на западную окраину Чэнду на поиски одного из них — «Камышового кабинета Ду Фу».

В Чэнду жили и творили крупные литераторы Китая: Сыма Сянжу, Ян Вэй, Ли Бо, Су Ши, Лу Ю, Го Можо, Ба Цзинь. Шесть лет провел там и величайший поэт Китая Ду Фу.

Зимой 759 г., спасаясь от бедствий «смутного времени» — в это время бушевал в империи Тан мятеж, поднятый губернатором северо-восточной окраины Ань Лушанем, — Ду Фу приехал в не затронутую войной область Цзяньнань, как тогда называлась территория современной Сычуани. На западной окраине Чэнду в местности с поэтическим названием «Берег ручья, омывающего цветы», он построил себе тростниковую хижину, в которой прожил почти четыре года и сочинил около 240 стихотворений, среди которых такое знаменитое, как «Песнь о тростниковой хижине, разрушенной осенним ветром».

В одной из элегий Ду Фу назвал свою обитель «камышовым кабинетом в Чэнду». В современных словарях термин «цао-тан», что и означает «камышовый кабинет», переводится как «жилище отшельника». Кто вдохнул жизнь в эту поэтическую метафору? Ду Фу?