По Юго-Западному Китаю

Как и многие другие горы в Китае, Сишань имели несколько названий. Одно из самых древних — горы Лазоревого петуха. Некогда так называли павлинов, в избытке водившихся вокруг Дяньчи. Юньнаньцами павлин из-за своей удивительной окраски отождествлялся с мифической и священной птицей феникс — символом жизни, благоденствия и спокойствия. Неудивительно, что местные жители дали горам «счастливое название».

Вокруг Сишань сложено немало легенд. Героиней одной из них, пожалуй самой популярной, является молодая, прекрасная и любящая женщина. Муж ее, посланный вождем племени в дальние края, так и не вернулся домой. Далеко-далеко, в чужих землях он попал в рабство. Красавица выплакала все свои слезы, из которых и образовалось озеро Дяньчи, а потом, лежа в отчаянии на его берегу, превратилась в камень. Если напрячь воображение, горы и вправду напоминают лежащую на спине женщину. Легенда эта объясняет еще одно название Сишань — горы Спящей красавицы.

Неподалеку от Дагуаньлоу в тихой заводи у деревянного помоста сгрудились два десятка грубо сработанных, но с виду прочных и устойчивых лодок. Гребцы — женщины в широкополых соломенных шляпах, молодые, пожилые и неопределенного возраста, но с одинаково обветренными лицами и натруженными руками — настойчиво зазывают на свои суденышки, всего за два юаня суля восхитительную прогулку. Можно, конечно, и просто побродить по парку, аллеи которого, только начинающие заполняться народом, обещают немало приятных минут, но не менее заманчиво проплыть по легендарному озеру (рис. 25). Тяжелое кормовое весло в руках нашего гребца (удивительно, почему среди них, а ведь труд этот совсем нелегок, нет ни одного мужчины?) поначалу движется довольно быстро, но скоро на лице ее проявляется усталость. Грести непросто, тем более соревноваться с лодками, на которых гребут по двое. Приходится сесть на нос и взять в руки второе весло. Разминка не помешает, а дело спорится намного лучше. Но сильный встречный ветер и разбуженные им волны так и не дали нам возможности выйти на простор озера. Пока добираемся до горловины, проходит добрых 40 минут, и мы вынуждены поворачивать назад. Снова вступает в действие фактор ограниченного времени.

Вид с озера особых эмоций не вызывает. Вдалеке отливают красно-желтым цветом покатые сопки. Странно, но после Гуйлиня от встреч с горами постоянно ждешь чего-то удивительного, а не получив его, чувствуешь разочарование. Но разве красота только в вычурности и необычности? Куньмина, расположенного на одном уровне с поверхностью озера, просто не видно.

После обеда отправляемся в противоположный конец города, на вершину Горы попугаев (Инъушань), или, как ее еще называют, Горы поющих фениксов (Мифэншань). Расположена она в 7 км на северо-восток от Куньмина и славится тем, что на ней раскинут известный по всему Китаю Золотой дворец.

В древности в субтропических лесах в окрестностях Дянь-чи водилось много попугаев, залетали сюда и павлины, о своеобразных «родственных» связях которых с фениксом уже говорилось. Отсюда и названия горы. Предание утверждает, что в 1602 г. увлекавшийся даосизмом губернатор Юньнани Чэнь Юнбинь повстречал на Инъушань одного из восьми даосских бессмертных. Это неординарное событие побудило его возвести храм по образцу Золотого дворца на Уданшань в пров. Хубэй. В 1637 г. храм, получивший название Храма вечного мира (Юнхэгун), был перенесен в другое место, на гору Цзицзушань, но в 1671 г. наместник Южного Китая У Саньгуй, известный в истории больше как предатель, открывший маньчжурам ворота в Китай, восстановил храм на Горе попугаев. В середине XIX в. его строения, сильно пострадали от землетрясений и военных действий, а потом пришли в полный упадок. Изредка, чтобы добыть чудодейственные амулеты да принести жертвы духам, сюда заглядывали местные милитаристы и помещики. Только в 1977 г. были начаты большие работы по реконструкции храма, и он был превращен в парк для отдыха горожан.

Золотой дворец — первый даосский храм, который мне довелось увидеть. В даосской концепции миросозерцания важное место занимает отстранение от мирской суеты, что одно только делает возможным постижение Дао — абсолютного начала всего мироздания, источника всего сущего. Для того чтобы возвыситься над бренным миром, даосы выбирали, как правило, самые высокие горы, с высоты которых явственной становится бренность и суетность мира. На таких вершинах расположены и Золотой дворец, и храм Саньцин, который нам еще предстоит посетить.

От подножия холма до храма можно добраться либо по асфальтированной ленте плавно взбирающейся вверх дороги, либо древней, крутой и извилистой тропой. Можно, конечно, воспользоваться комфортабельным автобусом, который высадит вас у самого входа в храм, но стоит ли лишать себя возможности получить хоть долю ощущений, которые заблаговременно настраивали путешественников на встречу с обителью духов и святых? Стоит ли лишать себя столь редкого для Китая уединения пустынного леса, шума соснового бора, загадочного молчания огромных темно-синих кипарисов?