По Южной и Центральной Африке

Тащившийся в хвосте больной, мучимый голодом бечуан, у которого к тому же были изранены ноги, часто останавливался передохнуть. Незаметно он сбился с пути и пошел по тропе, которая привела его в каменистую, заросшую деревьями и густыми кустами долину. Местные жители называли ее львиным логовом. Африканец расположился на отдых под цветущей тенистой мимозой. Здесь его настиг и растерзал лев, кравшийся за ним и его друзьями.

Между тем брат несчастного пошел по тропе назад, а затем побежал по траве, чтобы лучше рассмотреть на ней следы ног. Он нашел ложную тропу, на которую перешел больной. Вскоре он заметил на песке и львиные следы. Вместо того чтобы вернуться назад за помощью, он поспешил вперед — ведь у него ассегай! Но что мог сделать ослабленный голодом человек с таким оружием в руке при встрече со львом, уже вкусившим человеческого мяса и крови? Итак, африканец дошел до места, где брат его, не оказав никакого сопротивления, был убит львом. Палка погибшего лежала на земле. Африканец огляделся, сделал несколько шагов и заметил соломенную шляпу и калебасу[15]

. Он бросился к ним, обогнув дерево, и увидел обглоданный труп. Тишину вечера нарушил громкий крик. Между тем лев уже давно заметил нового пришельца, залег в кустарник и в тот самый момент, когда африканец упал на истерзанный труп брата, набросился на свою вторую жертву.

На следующее утро, когда африканцы проснулись и собрались в путь, они хватились обоих братьев. Не ожидая ничего хорошего, несколько человек побежали в расположенное на другом берегу селение баролонгов и стали просить помощи. С ними отправились охотники с ружьями. Все двинулись по тропе, нашли львиный след, частично стертый отпечатками ног второго брата, и наконец оба трупа. Преследователи установили, что хищник удалился незадолго до их прихода, вероятно испугавшись поднятого ими шума. Тогда они пошли по следу вдоль берега реки. Шагов через пятьсот некоторым из них показалось, что в кустарнике что-то желтеет. Они позвали остальных. Те не поверили, что перед ними лев, но тем не менее все стрелки прицелились и дали залп по желтому пятну. Каково же было их удивление, когда они обнаружили в кустарнике льва, пронзенного шестью пулями!

Утром второго декабря мы достигли деревни, стоящей на южном берегу Молопо и являющейся частью Молема-тауна (то есть города[16]

Модемы, брата царя[17] Монтсуа). Многочисленные фургоны свидетельствовали о росте благосостояния жителей, которое, в частности, объясняется тем, что царь Монтсуа запретил в своих владениях продажу водки, а Модема, местный вождь и правитель, следил за соблюдением запрета.

Мне также очень понравилось, что Модема не разрешал рубить деревья в пределах города. Не успели мы стать лагерем, как появился местный житель, заменявший полицейского. От имени фельдкорнета (шерифа, начальника службы безопасности) он указал нам пастбище для волов и в то же время сообщил, что деревья нельзя трогать.

Я как раз собрался навестить преподобного Уэбба, когда из миссионерского домика вышел невысокого роста мужчина с белокурой бородой и направился в мою сторону. Это был тот, кого я хотел видеть. Вскоре мы углубились в беседу о городе Модемы и пограничном вопросе. Он сообщил мне, что властитель этой области Монтсуа живет в Мошаненге у своего царственного друга — повелителя бангвакетсе Хацициве. Монтсуа намеревался обосноваться в Пулфонтейне, однако трансваальские власти — очевидно с целью опередить независимого правителя баролонгов — переселили туда часть этого племени, находящуюся у них г. подчинении. Монтсуа очень возмущен и собирается построить себе другую резиденцию.

Господин Уэбб отправился к вождю Молеме, чтобы сообщить о моем приезде. Домой он вернулся вместе со старым вождем, страдавшим от астмы. Вождь сердечно меня приветствовал и сообщил, что кроме нака

(доктора) Ливингстона у него еще не бывал ни один врач. Мое прибытие явно его обрадовало, он надеялся, что я приготовлю молемо (лекарство), которое избавит его от мучительного кашля и позволит дышать свободно. Он тут же попросил меня посетить его завтра и задержаться на несколько дней, а в качестве гонорара обещал жирную овцу.

В тот же день я предпринял экскурсию вверх по долине. Женщины, работавшие на полях, выглядели значительно опрятнее батлапингов. В дальнейшем я имел возможность убедиться, что местные жители — северные баролонги — стоят на более высокой ступени развития, нежели племена батлапингов.

Я занялся приготовлением лекарств, в частности порошков для миссис Уэбб и вождя. Африканцы наблюдали за мной с величайшим любопытством и удивлением.