По Южной и Центральной Африке

Девочкам после церемонии долгое время не разрешается спать. Их заставляют сидеть по ночам на деревянных ступах для дробления зерна. Ступы эти обработаны так неровно, что на них трудно сохранять равновесие, и стоит девочке задремать, как она тотчас сваливается. С целью закалки молодежи через год после богеры предпринимается также охотничий поход. Бечуаны, принадлежащие к одному полку, образуют несколько отрядов и под командованием опытных охотников устраивают облавы на антилоп, а в следующем году — на буйволов или слонов. Во время охоты па долю юношей выпадают самые тяжкие испытания: испытуемых приучают к мукам голода, заставляют совершать длительные походы по безводной местности, даже в сильные холода им почти не разрешают приближаться к костру.

Рядовой бечуан определяет свой возраст по богере, т. е. по тому, к какому полку он принадлежит. Каждый полк имеет свое название и, кроме того, обозначается по имени влиятельных людей, входящих в его состав, в частности командира. Клятва в верности, дружбе и доверии, которую дают друг другу, например, властитель области и вождь, находящийся у него в качестве гостя или изгнанника, заключение союза между двумя вождями сопровождаются обрядами. Один из них такой: закалывают домашнее животное и вырезают у него желудок, в него оба вождя засовывают руки, а затем обмениваются рукопожатием.

Широко распространен обряд очищения воинов, вернувшихся с поля брани или из похода, их оружия, пленных и иных трофеев, а также всех, кто прикоснулся к трупу или еще прикоснется. Обряд этот совершается и над женщинами, разрешившимися от бремени. Их изолируют после родов в зависимости от достатка мужа на один-три месяца. Такой же изоляции подвергаются тяжелобольные.

Обряды очищения совершают, а иногда и предписывают линьяки, большей частью за плату. Эти обряды отличаются большим разнообразием. К числу их относится бритье головы при помощи маленького, но острого куска рога, ножа и т. д.

7 апреля 1874 года я вернулся в Дутойтспан. В фургоне находилось двадцать ящиков, доверху наполненных моими коллекциями, прежде всего этнографической, насчитывавшей четыреста предметов. За нею, по количеству и ценности, следовали коллекции насекомых, растений, рогов, пресмыкающихся, шкур млекопитающих, минералов, птичьих чучел, анатомических препаратов, пауков и ракообразных моллюсков и окаменелостей. На протяжении всего путешествия я много внимания уделял нанесению местности на карту. К сожалению, недостаток воды и различные случайности помешали мне сделать все, что я хотел.

Из района алмазных россыпей к Мололо

После трех лет пребывания на горячей земле Черного материка я стоял теперь на пороге осуществления своей плана. Душу мою переполняли самые разнообразные чувства. Мог ли я, смел ли надеяться, что достигну далекой цели, ради которой покинул родину и любимых? Способе! ли я преодолеть трудности предстоящего путешествия? Весь опыт двух предшествующих поездок, носивших рекогносцировочный характер, казалось, позволял ответит» на эти вопросы утвердительно. Он подготовил меня к третьему путешествию, которое уже можно было назвать подлинно исследовательским. Однако где и когда самые упорные и энергичные усилия человека гарантировали ему успех в Африке? Ведь силы его все-таки имеют свои границы.

Мысленным взором я видел Атлантический океан у Луанды[25]

. Это придавало мне мужество, веру в себя. До сих пор фортуна оказывалась моим верным союзником во многих трудных случаях, и я надеялся, что и на сей раз он. улыбнется мне, поможет преодолеть непредвиденные препятствия, без которых не обходится ни одно путешествие по Африке. 2 марта 1875 года я выехал из Дутойтспана.

Из Якобсдала в Шошонг

Во второй половине дня 30 марта мы достигли берега Марико и стали лагерем около реки в таком месте, где пороги и два скалистых островка позволяли переправляться через нее, не опасаясь крокодилов. Мне здесь понравилось, к тому же на противоположном берегу водилось много дичи, и я решил провести у брода два-три дня. Примерно в ста шагах ниже брода я выбрал в зарослях на противоположном берегу местечко для засады, хотя Пит предупреждал меня, что видел у реки свежие следы льва. Из предосторожности я устроил невысокую изгородь, за которой укрылся после захода солнца. Переход в сумерки через бурлящий поток оказался делом трудным и утомительным, я достиг другого берега совсем без сил.

С наступлением ночи мной овладела сильная тоска по родине и особенно по матушке. Образ верной охранительницы моего детства встал передо мной так отчетливо, как если бы она находилась рядом. Эти внезапно нахлынувшие мысли и видения встревожили меня. Не лучше ли вернуться к фургону? «Нет, — сказал я себе, — ведь в этот час крокодилы уже начинают прогуливаться по берегу, чтобы избежать порогов».