По лабиринтам авангарда

Совершенно очевидно, что задача дадаизма — тотальный нигилизм. Отрицаются все традиционные ценности гуманизма и человеческого достоинства, которые обзываются буржуазными и, следовательно, опошленными. Дадаисты полагают, что не они приводят мир к абсурду, но он уже подошел к нему, что видно на примере первой мировой войны, полностью деморализовавшей интеллигенцию; в человеческой бойне попрано все. Тцара полагал, что цель дада — «все деморализовать», так что «отрицание» дада только лишь выражение того, что происходит на самом деле, не более. «Все, что воспринимается — все ложно»,— писал Тцара. Любое утверждение абсурдно, потому что на глазах превращается в свою противоположность; во всем отсутствие нормы, традиции. Поэтому «дада работает изо всех сил и добросовестно распространяет повсюду идиотизм» (Т. Тцара). Дада — отклик на «кризис» науки, философии и искусства.

«Дадаистическая фронда», щемящая и действующая «спокойно», выбрала для себя художественную культуру, хотя могла быть с дельцами или политиками. Именно культура в начале XX в. оказалась самым слабым местом для дадаистического прорыва; одолеть армию, полицию, власть капитала ей, конечно, было невозможно. И всю свою энергию она собрала в один кулак, чтобы уничтожить не просто «старую» эстетику, но эстетику вообще, а также вкус, искусство, музеи, традиции. Дадаисты больше, чем кто-либо, сделали для изменения концепции деятельности художников. Достаточно сказать, что они первыми стали экспонировать велосипедное колесо, хором цитировать отрывки текстов из газет, предлагать публике рубить топором деревянный чурбан и т.п. Так они хотели освободить людей от «недадаизма», ведь, в сущности, на уровне импульсивных и немотивированных действий, плохо осознанных желаний «дада доступен всем». Надо только суметь стать дадаистом: «занять по отношению к Дада дадаистическую точку зрения». Тцара полагал, что «все индивидуальности в их безумном мгновении есть Дада».

Организационно дадаизм начал оформляться в Швейцарии, сохранявшей нейтралитет, к 1916 г. В Цюрихе собираются эмигранты-пацифисты из разных стран, вырвавшиеся из хаоса войны в 1914—1915 гг.: румын Тристан Тцара (С. Розеншток) — поэт, его компатриот Марсель Янко—архитектор, писатель, художник, эльзасец Ханс Арп — скульптор, живописец, поэт, его жена Софи Таубер — художница, немцы Гуго Балль и Рихард Гюльзенбек — писатели и политики. Эти представители интернационального богемного «месива», как они сами выражались, стали собираться в кафе «Вольтер», «открытом» Баллем. Характерно, что из швейцарцев, сохранявших буржуазную добропорядочность, к ним никто не примкнул. Важно, что с самого начала дада явился движением интернациональным; он, как указывал Гюльзенбек, ставший потом хронографистом движения, «не связан ни религиями, ни границами, ни профессиями».

Кабаре «Вольтер» было открыто 5 февраля 1916 г., и это, по сути, первая дата в истории формирующегося движения. Владелец кафе, бывший матрос Ян Эфраим, устраивал спектакли с негритянской музыкой, оркестром балалаечников, французскими шансонье. Первоначально слово «дада» обозначало артистический псевдоним певицы мадам Ле Рой. Вскоре оно стало применяться к искусству, позже обозначая и новое направление. Слово это понравилось «краткостью и объективностью» (Р. Гюльзенбек). В кафе устраивались выставки и вечера. Арп выставлял раскрашенные рельефы с биоморфными элементами, Янко — маски. Особенно удавались дадаистические вечера с брюистской музыкой, танцами и декламацией. Танцы исполнялись в гротескных масках и костюмах по рисункам Арпа. Костюмы были сделаны в стиле «зигзаг»-кубизма из цилиндров и конусов. Выступал с лекциями Балль. Танцы исполняла большей частью С. Таубер. Кроме того, двадцать человек читали «симультанные поэмы», когда «мысль формируется во рту», и каждый говорил, не слушая другого. Исполнялась музыка Арнольда Шёнберга. Лекции об искусстве читали Тцара и Янко. Летом 1916 г. вышла небольшая брошюра «Кабаре Вольтер», изданная Баллем и оформленная Янко. Тцара издал первую дадаистическую поэму «Небесные приключения месье Антипирин». Появились альманахи «Дада». В галерее «Дада», бывшей «Коррей», на привокзальной площади устраиваются выставки с произведениями Арпа, Янко, Клее, Кампендонка и со «стихотворениями в прозе» Кандинского. Примкнувший к группе Ганс Рихтер начинает экспериментировать с фотографией и кино совместно с художником Викингом Эгеллингом. К дадаизму сочувственно относятся европейские авангардисты: Аполлинер, Пикассо, Маринетти, Кандинский. Война затрудняла распространение дадаистских изданий; в другие страны попадали считанные экземпляры, с которых делались копии. Итак, как писал Тцара, «в 1916 г., криво усмехнувшись в объятиях отпускного Марса, какая-то из муз родила дада». Цюрихский дадаизм, что особо подчеркивал Гюльзенбек, явился «сборным пунктом энергии, постоянно действующим против интернационального художественного течения».