По Мещёрскому краю

Екшур и до революции был большим торговым селом, куда по праздникам собирались крестьяне со всех окрестных деревень. Здесь была каменная церковь, устраивались ярмарки, в семидесятых годах прошлого века открылась земская школа. Вот в эту школу и бегал из соседней деревни вместе со своими сверстниками мальчик Архипов. Ему повезло. Люди, которые окружали его, старались всячески поддерживать рано открывшиеся в нем способности к рисованию. А рисовал он везде, где только мог, — мелом и углём на воротах хлева, на стенах домов, на дверях. Одним из первых рисунков был намазанный глиной на двери сарая с жерновами огромный профиль, почему–то названный Ермилом Кузмичом. Однажды в школе на уроке нарисовал черта. Не успел закончить, как к нему подошёл учитель. Взял листок, повертел в руке. Видно, рисунок понравился. «Молодец, — похвалил он мальчика. — Рисуй ещё». И усадил его за свой стол. С этого дня учитель начал давать Архипову карандаши и бумагу, стал первым ценителем его таланта.

Екшур связан ещё с одним знаменательным событием в жизни Архипова, в дальнейшем определившим всю его судьбу. Приехала как–то в село артель богомазов расписывать своды местной церкви, а вместе с ними студент Московского училища живописи, ваяния и зодчества Зайков. Отец Архипова познакомился с ним где–то на ярмарке и показал ему рисунки сына. Зайков долго молча рассматривал их, а потом воскликнул: «Да это же настоящий талант! Учиться ему надо!» Через несколько лет тот же Зайков подготовит Архипова к экзаменам и поможет ему, простому крестьянскому парню из глухого мещерского села, сделать первый шаг на пути овладения высотами художественного мастерства — поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.

На родину Архипова ещё не проложено торных путей и дорог. Приходится идти на ощупь, отыскивать старожилов, уточнять детали. Ещё в Клепиках знакомые краеведы скептически покачивали головами: «Да ничего вы там не узнаете, только зря проходите». И вдруг–первая удача. Оказывается, в самом Екшуре живёт не кто иной, как племянница Абрама Ефимовича — Екатерина Васильевна Брякова. Правда, она не просто племянница, а внучатая племянница, и мы долго разбираемся в сложной генеалогии рода Архиповых, но тем не менее Екатерина Васильевна лично знала Абрама Ефимовича, жила в Москве у него на квартире, бывала в доме Архиповых в Егорове…

Екатерина Васильевна достаёт из комода семейные реликвии–две фотографии Архипова. На одной из них он изображён в своей московской мастерской, на другой — за самоваром вместе со своим учеником художником Григорьевым.

Мы долго рассматриваем репродукции.

— А знаете, ведь для «Обратного» Абраму Ефимовичу позировал мой отец, — говорит Екатерина Васильевна.

«Обратный»… Мы помним эту картину; вечер спустился на поле, куда–то вдаль убегает просёлочная дорога, а на переднем плане задумчивая фигура молодого ямщика. Только что он отвёз на пролётке кого–то в город и теперь порожняком возвращается обратно. Знакомые мещерские просторы, заливные луга, душистые цветы на полянах и вечерние сумерки над темнеющей вдали полоской леса.

Вместе с Екатериной Васильевной лесной дорогой мы идём в Егорове. Сосны да ели сопровождают нас до околицы. По этой дороге Архипов бегал в школу вместе со своими товарищами, по ней он возвращался обратно в деревню. Лес, тёмный и угрюмый, подступал к деревне со всех сторон. Зимой за околицей выли волки. Метель свистела в печной трубе. Весна была праздником. Ночное, запах скошенного сена, рыбалка на быстрой Пре, походы за ягодами. Ягод так много, что полянки красным сукном кажутся.

Вот здесь, в этих местах, и родился Абрам Ефимович Архипов. В свидетельстве, выданном Рязанской духовной консисторией, говорится: «…по метрикам Рязанского уезда села Екшур за 1862 год под № 81 значится: деревни Савинской (так раньше называлось Егорово. — A. П.) мещанин Ефим Никитин Архипов, жена его Ирина Фёдоровна, оба православные. У них сын Абрам, рождён 15, крещён 19 августа».

Детство Абрама Ефимовича было тяжёлым и безрадостным. Его отец был крепостным местного помещика Чуфаровского. Мужик хозяйственный и толковый, он не любил гнуть спину на хозяина. И за это тот возненавидел его лютой ненавистью. Семейное предание рассказывает, как накануне отмены крепостного права Чуфаровский потребовал от отца Архипова большой выкуп за освобождение. Но тот отказался. Тогда помещик решил отдать его в солдаты. С грехом пополам семья собрала необходимые деньги, распродала веса имущество, но разорилась окончательно.

Сам Архипов так вспоминает о своём детстве: «Зимние вечера в тесной избе с лучинами. Мать пряла, приходили соседки. Лучины дымили… Я спать не мог и все ревел, мать ложилась вместе со мной у выходной двери, голову мою в дверь держала… Жили грязно и бедно, ели бедно».

Новую избу смогли построить лишь много лет спустя после отмены крепостного права. Её берегли, и первое время в ней не жили, а только «ходили в праздники».