По-настоящему

– Ну, я уверен, что девяносто процентов девушек в такой ситуации просто пошли бы в больницу, не думая о последствиях. Нет ребёнка и беременности – нет проблемы! – горячо сказал Стёпа.

Разговор приобретал всё более сложный характер. Раньше я как-то не думала о проблеме абортов среди моих сверстниц.

– Но ведь ситуации бывают разные, Стёпа. А если девушка… забеременела (как-то неудобно мне было говорить это простое слово) из-за… в результате изнасилования (у меня краска прилила к лицу, я ещё ни с кем не разговаривала на такие темы)? Или отец ребёнка отказывается его признать? Если у семьи нет денег на содержание малыша? Если роды грозят опасностью самой… девушке? Что тогда?

Стёпа прищурился.

– Я напишу об этом статью. Завтра принесу тебе почитать. Хочешь?

8 февраля 2000 года

Подозреваю, что Стёпа писал статью всю ночь. Во всяком случае, в школе он сильно клевал носом и не был готов ни по одному предмету. Статью он дал мне перед химией, я спрятала её в учебник и жадно читала добрую половину урока.

Три с половиной листа размышлений на такую непростую тему! С примерами из художественной литературы и даже со ссылками на Библию! Нет, я не могу согласиться со всеми Стёпиными выводами. Но как здорово он пишет – добавить бы немного статистики, и эту статью возьмёт любая газета. Вот уж кому действительно нужно поступать на факультет журналистики!

Когда я сказала об этом Стёпе, он даже слегка покраснел от удовольствия. «Я тебе потом кое-что расскажу», – загадочно шепнул он мне на ухо.

Потом?..

9 февраля 2000 года

Утром в фойе школы появился приказ об исключении Ани. За «аморальное поведение».

Перед первым уроком класс жужжал и гудел, как растревоженный улей. Татьяна торжествовала (я не могу понять, откуда в человеке столько злости! Ведь Аня, насколько мне известно, ничего плохого ей не сделала!). На большой перемене все, кто ходил навещать Аню, дружной толпой направились в кабинет директора.

Директор благоухал. Иначе это назвать невозможно – в его кабинете было трудно дышать от стоявшего там едкого цветочного запаха какого-то парфюма. Мне нравится, когда от мужчины приятно пахнет, но не до такой же степени! При виде семнадцати старшеклассников, сгрудившихся в дверях, он даже присвистнул.

– Чем обязан, молодые люди?

Все загалдели, потом резко замолчали, кто-то толкнул меня в спину, и я поняла, что говорить от лица общественности придётся мне.

– Мы видели приказ об исключении Ани Симоновой. Это неправильно и несправедливо. В её поведении нет ничего аморального.

– Так… – директор сложил руки домиком и с усмешкой посмотрел на нас. – То есть вы считаете, что это достойно – в шестнадцать лет стать мамой? Бросить занятия? Растить ребёнка без отца? И вы предлагаете мне не исключать Симонову, оставить её в гимназии в качестве старшеклассницы, примера для младших гимназистов?

– Да, у Ани родилась девочка. Между прочим, просто замечательная! И Аня замужем, если уж вас так беспокоит моральная сторона. Но даже если бы и не была… Это что, имеет значение для школы? Она хорошо занималась и, даже когда уже не могла ходить на занятия, всё время звонила мне, спрашивала, что мы изучаем, чтобы не отстать. Она будет передавать тетради, и учителя смогут выставлять ей оценки. А потом – ближе к лету, вернётся в школу, чтобы сдать экзамены и получить аттестат, – сказала я. С лица директора сошла насмешливая мина. Теперь он смотрел на меня исподлобья, скрестив руки на груди.

– Да-да, – зашумели за моей спиной одноклассники.

– Вы посмотрите журналы, у неё же ни одной тройки нет, ни за одну четверть! – воскликнула Оля.

– Аня – хорошая девочка! – сказал Стёпа.

– А почему же тогда не исключили Тосю Плотникову из 10-го «А»? Она уже несколько раз была беременна от разных парней, и это все знают! – выкрикнула Юлька (это правда, у Тоси очень своеобразная репутация).

– Я не изменю своего решения, – сказал директор твёрдо. – Приказ уже подписан. Если Симонова придёт в школу и правильно себя поведёт, может быть, я найду возможность восстановить её. Но, вообще, у нас здесь гимназия, а не публичный дом! Всё, разговор закончен. Вам пора на уроки.

Никто не шевельнулся.

– Вы что, не слышали? – директор встал и стукнул кулаком по столу. – Марш на занятия.

Я открыла было рот, чтобы начать спорить, но Стёпа буквально отодвинул меня в сторону.

– А мы вам не стадо овец. И не надо нами командовать. Мы пришли заступиться за свою одноклассницу, с которой вы поступили несправедливо. И не уйдём, пока вы не отмените приказ об исключении Ани.