По пути в Лету

Опубликовать сегодня произведение, призванное «способствовать духовному воспитанию наших граждан, особенно подрастающего поколения» на материалах современной российской действительности – достаточно сложно, донести его до читателя, захлебнувшегося в пёстрой псевдо-прозе, – ещё сложнее. Вот вышла больше полугода назад в журнале «Новый мир» повесть Бориса Екимова «Осень в Задонье», вроде как отвечающая всем пожеланиям депутата Железняка, при этом являясь сильным художественным произведением, и что-то государство не берётся донести его до широко читателя. И критики почти не замечают – нет там стилистических выкрутасов, сюжет не закручен в пружину, игры с интеллектом тоже не наблюдается; как-то нечего и посмаковать.

Потому-то большинство авторов обращаются к прошлому. Там, во временах Владимира Красно Солнышко, борьбы с польскими интервентами и Гришкой Отрепьевым, в теме Великой Отечественной войны, на которой нынче паразитирует огромное количество литературных, кинематографических деятелей куда легче продемонстрировать патриотизм, духовно повоспитывать. И в сюжетном плане оторваться по полной программе.

Впрочем, здесь появляются практически сплошь однодневки, но вечность ли заботит нынешнюю власть? «Всё пройдёт, всё канет в Лету. Но мы должны окружить себя типа духовной защитой, занять быдло поиском внешних и внутренних врагов, чтоб прожить наши жизни так, чтобы, умирая в спецбольницах, было о чём вспомнить». Видимо, стратегия такова.

Март 2015

За стеной или за пазухой?

Так совпало, что я в достаточно небольшой промежуток времени побывал в двух закрытых городах. Раньше о таких точках на карте публично упоминать было рискованно, у них и названия, по существу, подменялись шифрами: Красноярск-26, Красноярск-45, Свердловск-45, Арзамас-16… А теперь вроде бы гласные и негласные запреты сняты, города получили (или вновь обрели) симпатичные названия – Саров, Железногорск, Лесной, Зеленогорск… Вот два последние я как раз и посетил.

Рассказывать, что там делают, из-за чего попасть в эти города возможно лишь по предварительной записи, после некоей проверки, не стану. Я подробности не выведывал. Всё равно своим гуманитарным умом вряд ли пойму, а могут и в нездоровом интересе заподозрить – нынче люди вновь подозрительными стали. Вернее, бдительными.

Знаю, что находятся города в ведении Росатома, занимаются там чем-то, связанным с ураном. И, не исключительно, не только в мирных целях. Ядерный щит с России никто не снимал.

В городе Лесном, что находится во глубине Свердловской области, кстати сказать, есть не только краеведческий музей, но и, так сказать, производственный. Открытый музей закрытого города. Можно осмотреть бомбы и ракеты, сложное оборудование, приборы; на стенах висят стенды с таблицами и цепочками. Но на просьбы объяснить, что это за таблицы и цепочки, сотрудники музея загадочно улыбаются и отвечают: «Повесить нам разрешили, а объяснять, что они означают – пока нет». Настаивать я не решился…

Нельзя так нельзя. И я лучше расскажу не о физике, в которой не бельмеса, а об атмосфере в этих городах, о людях, которые предпочитают жить в Зеленогорске (Красноярский край) за достаточно условной стеной, а в Лесном – за очень даже реальной.

Теперь с некоторым стыдом вспоминаю, как, прочитав книгу Всеволода Бенигсена «ВИТЧ», я публично выражал неверие, что закрытый город может быть так демонстративно закрыт. Буквально отгорожен от остального мира самой настоящей стеной. А Лесной именно такой.

Едешь, едешь по лесам и долам, мимо деревушек и поселков, церквей и знаменитой железной башни Демидова и вдруг упираешься в ворота. На КПП происходит проверка документов, милиционер внимательно всматривается в тебя, и вот наконец ты входишь в город. Он начинается сразу за воротами: жилые дома, детские площадки, гаражи.

Кстати, и с внешней стороны стены тоже есть жилые дома, детские площадки, гаражи. Но это ещё не Лесной…

С последнего этажа девятиэтажки можно обозреть весь город. И не только город, а всю маленькую вселенную со своей рекой и пляжем, своим лесочком, стадионом, спорткомплексами, больницей, гостиницей, учебными заведениями, центральной площадью, строгим зданием, где сидит руководство города… А на пригорке – комбинат, из-за которого и возник Лесной, благодаря которому и существует эта вселенная.

– Да, комбинат, это, конечно, главное, – соглашаются лесничане, – но вообще-то у нас всё есть… По крайней мере, было. Сами себя могли всем обеспечивать. От продуктов до железобетонных плит.

Наверное, это одна из главных отличительных черт закрытых городов: возможность автономного существования. Там, вокруг, всё нарушилось, остановилось, там разруха и паника, а здесь сохранен порядок, продолжается жизнь и работа по установленному распорядку.