По пути в Лету

Я не бросился за ним в магазин. В общем-то, был перекормлен предыдущими его книгами, статьями в Интернете, записями («проповедями») в «Живом журнале», да и название не очень вкусное – напоминает «как сыр в масле»… Но когда всё-таки взял книгу в руки, то прочитал, как говорится, не отрываясь. Как читал когда-то «Эдичку», «Молодого негодяя», «Подростка Савенко», «Историю его слуги», «У нас была великая эпоха», «Коньяк «Наполеон»…

Чтобы написать такой роман, нужно мужество. И дело не в абстрактной откровенности автора, а в обнажении тех вещей, какие политику, идеологу, вождю обнажать вроде бы нельзя. Нельзя подставляться. Но здесь победил писатель, которому необходимо стало рассказать. Рассказать о многом и по-честному.

Действие романа начинается году в 2003-м, после того как герой возвращается из мест заключения в Москву и поселяется в квартирке в районе Сыромятнических улиц на задворках Курского вокзала… Партия на распутье, да и на грани запрещения, протестное движение вялое, герой-повествователь пытается обвыкнуться на свободе после двух лет заключения, обустроить жилище, овладеть новыми технологиями – эсэмэс, компьютер… Несколько раз на первых же страницах он замечает, что ему шестьдесят лет.

Эпизодически герой (его зовут «В Сырах» Эдуард) ведёт себя как мачо, но всё же очевидно, что он устал, ему трудно продолжать жизнь борца. И вновь, как когда-то в «Эдичке», автор не скупится на горькую иронию в свой адрес.

Вот, например.

«Когда в апреле она (девушка Эдуарда – Р.С.) пришла компе на свидание в Саратовскую центральную тюрьму, она через стекло попросила разрешения завести собаку.

– Какую собаку ты хочешь? – спросил я.

– «Буля», – сказала она и вздрогнула ресничками.

Я ей разрешил. <…> Потому что прокурор как раз тогда запросил мне срок: четырнадцать лет строгого режима, и я предполагал, что, прежде чем я выйду на свободу, бультерьер успеет прожить всю свою жизнь бойцовской собаки и благополучно отойдёт в мир иной. Либо я не выйду из-за решётки – человек моего возраста рискует при таком сроке, что его вынесут ногами вперёд… А случилось всё иначе. Судья счёл недоказанными обвинения по трём статьям и приговорил меня к четырём годам, а уже через полгода я вышел на свободу условно-досрочно, так как больше половины срока отсиделуже в тюрьмах. И мы встретились (с бультерьером – Р.С.)».

Или такое:

«В мае Наташка-цыганочка была мною увезена из Питера в Москву. Это когда меня во время демонстрации измазали экскрементами, в тот мой приезд в Петербург».

Впрочем, иногда непонятно, иронизирует ли герой или говорит всерьёз:

«Я позвонил моей матери в Харьков и сказал, что жена беременна.

– Господи! – сказала мать. – Сколько можно! Вы как кролики!

Этим неосторожным высказыванием мать лишь повредила своей репутации. Я, её сын, всегда считал, что родители хотят, чтобы я был, как все, с детьми, с семьёй. И вот пошли дети, а мать не рада…»

Негодование героя можно разделить, если не знать, что ему – счастливому родителю – за шестьдесят, а его матери – за восемьдесят.

Однажды Эдуард знакомится с актрисой Катей. Он не видел фильмов с её участием, она не читала его книг. Вскоре они становятся мужем и женой.

От некоторых людей я слышал упрёки в том, что Лимонов очернил, оскорбил в своей книге любимую и уважаемую ими актрису. Я бы этого не утверждал. Скорее, автор попытался показать, как непросто жить вместе не-обывателям, тем, у кого есть ещё дела кроме семьи… В общем-то, можно сказать, что оба хороши, и оба страдают, и оба друг друга мучают.