По пути в Лету

Об Андрее Рубанове узнали неожиданно и сразу, как только его автобиографический роман «Сажайте, и вырастет» оказался в финале премии «Национальный бестселлер». Хоть он и не получил главной награды, но проснулся Рубанов действительно знаменитым (ради чего премия и была создана). Вслед за первым романом появились другие, более или менее автобиографические произведения, в том числе и две объёмистые антиутопии. Но после них Рубанов издал очень глубокий и интересный роман «Иод», где вернулся к своей биографии, уже известной по «Сажайте, и вырастет», а затем – «Психодел», где опыт своего участия в бизнесе, в мире деловых людей соединил с беллетристикой. И получилась действительно сильная вещь, показывающая не открытые до сих пор литературой грани современной действительности. В «Психоделе» Рубанов ввёл в литературу существующий в реальности тип «сладких мальчиков» и новую формацию «сильных мужиков» благополучных 00-х годов. В итоге «Психодел» стал самым успешным (и коммерчески и художественно) романом Рубанова.

Недолгая ещё, но вполне насыщенная творческая биография (несколько романов, сборник рассказов) путь Рубанова показывает, что некое соединение личного опыта и плодов сдержанного воображения дают отличные результаты. «Сажайте, и вырастет», «Великая мечта», «Иод» с одной стороны и развившаяся, благодаря «Хлорофилии», «Живой земле», фантазия с другой.

Тем же путём, судя по всему, движется и Захар Прилепин. Его «Чёрную обезьяну» абсолютной удачей я назвать не могу, но это небесполезная попытка соединить реальность и вымысел, расширить творческий диапазон. И, может быть, вскоре мы получим именно от Прилепина произведение Большой литературы, по которому так истосковались…

Беда, что основная масса современных авторов или старается записать всё как было, или же фантазирует напропалую, не заботясь ни о фактической, ни о психологической достоверности.

Сергей Шаргунов упорно пытается создать свою биографию. Не стать кабинетным человеком, а тем более кабинетным писателем. В ранней книге «Ура!» он очень ярко продекларировал то, как и зачем хочет жить. Книга стала вехой в нашей литературе, не смотря на то, что раздалось немало голосов, что это вообще не литература… После «Ура!» вышло немало повестей и рассказов, то явно автобиографических, то почти фантастических. Последняя вещь – «Книга без фотографий» – в некоторой степени возвращает нас к «Ура!». Шаргунов вновь повествует от первого лица, героя зовут «Сергей Шаргунов», взята и излюбленная форма – главки-рассказы, соединённые не столько сюжетом, сколько героем-повествователем. Много внимания уделено детству героя, пришедшемуся на закат советской эпохи.

Жанр книги определить сложно. Это и не проза в чистом виде (как, кстати, и «Ура!»), но и не документалистика, хотя автор, кажется, предельно откровенен (впрочем, кое-где явно не договаривает всю правду), а если и обманывает читателя, то, скорее всего, неумышленно (спутав, например, кедровую шишку с еловой).

Но интересно, что Шаргунов (по крайней мере, Шаргунов – герой книг) пытается вырваться из кабинета, из той замкнутой среды, в которой пребывает подавляющее большинство нынешних писателей. Он пытается заниматься политикой, работает дворником, ездит по России, бежит «увидеть» революцию в Киргизии. Всё это описано в «Книге без фотографий» конспективно, но и живо, динамично, ярко. И в итоге создаётся ощущения некоего свежего дуновения в нашей душной, со слабыми признаками жизни атмосфере…

Сложно определить и жанр текста «Салам тебе, Далгат!» Алисы Ганиевой. Вроде бы большой рассказ или мини-повесть, а скорее всего, очерк, зарисовка. Мы не знаем, с каким посланием в папке герой произведения Далгат ищет по Махачкале своего дядю Халилбека, от кого оно; и сам Далгат ведёт себя так, словно не живёт среди этих людей, в этом мире, а только что, после долгого отсутствия, здесь отказался.

Но композиционная примитивность и мутноватость причинно-следственных связей искупается самой идеей вещи – показать сегодняшнюю жизнь столицы Дагестана, сложный и, быть может, переломный этап, когда происходит столкновение двух цивилизаций. Всё это передаётся в основном через диалоги, через персонажей, колоритных и почти не замечаемых современной литературой.

«Салам тебе, Далгат!» был бурно встречен критиками, опубликован почти одновременно в нескольких изданиях, переведён на иностранные языки, за него Ганиева получила престижные премии. На мой взгляд, резонанс оправдан и закономерен. И даже не потому только, что в произведении идёт речь о Дагестане. Дело в том, скорее всего, что это редкий текст, где видится живая, не выхолощенная литературностью, не изуродованная фантастическими и прочими допущениями, жизнь. Может быть, автор всё, что написано в «Далгате…» сочинила, а может быть, сместила действительность, открыла лишь одну грань этой жизни, но так или иначе ей удалось создать ощущение полноты и достоверности.