По секрету с того света

На кухне не было ничего особенного, если не считать отсутствия лампочки в патроне. Впрочем, наверное, сейчас в коридоре горела именно она. Взяв новоприобретенные вчера веник и совок, я вышла в холл с намерением убрать бренные остатки продуктов и… застыла на месте. Как же я не увидела этого сразу?! На белой стене у плинтуса вызывающе краснело пятно неопределенной формы с неровными краями. Смятая картонная коробка, на которой не так давно полувозлежал воришка, валялась в левом углу. Дно у нее, очевидно, вывалилось, поскольку держалась она снизу на трех боковых гранях. Четвертая, как и весь верх, отсутствовали. Остатков крупы и макарон на полу прибавилось. Среди них то там, то тут в живописном беспорядке валялись какие-то бумажные пакеты и моя косметика. Наташка от всего этого пришла бы в ужас. Но тогда, при переезде, у меня уже просто не оставалось ни времени, ни тары уложить все эти несовместимые вещи так, как следовало.

Коробочка с моими духами, гордо блестя лакировкой, аккуратно стояла отдельно от всего безобразия. Она оказалась хоть и не очень целой и не очень невредимой, зато флакон не разбился! Это придало мне сил и я, стараясь не обращать внимания на пятно и не думать о причине его появления, быстро привела все в порядок.

Помощь Вячеслава Ивановича, а заодно и освободившегося Ромы понадобилась мне в комнате. В результате в ней стало светло, поскольку шкаф уехал в угол. Заодно был обнаружен и подключен к сети телефонный аппарат. Я наткнулась на открытый Наташкин чемодан «Гросс Германия» невероятных размеров, одолженный нам на переезд. Ничего ценного там не было, скорее всего, я открыла его сама.

Вернувшийся Виктор Васильевич застал нас на кухне, где уже была расставлена по местам кухонная мебель. Мы дружно пили свежезаваренный чай (кофе я так и не нашла) с зефиром в шоколаде. При этом Рома веселил нас юмористическими рассказами из своей повседневной практики.

Не могу сказать, что появление Виктора Васильевича было встречено нашим сложившимся коллективом с восторгом. Надо отдать ему должное, он быстро справился с удивлением при взгляде на мою персону. Я уже знала о первом впечатлении от встречи со мной и от души похохотала. (Надо же, несколько часов назад я думала, что навсегда утратила эту возможность.)

Еще в течение часа мы беседовали с Виктором Васильевичем, повторяясь и уточняясь по ряду вопросов. Итог этой беседе был подведен одной фразой: «С моих слов записано верно и мною прочитано», после чего следовала личная подпись. Оставив мне свой телефон, наказ сменить замок, ждать его вызова и звонить, если узнаю или вспомню что-то новое, следователь «со товарищи» удалился.

Одной мне стало как-то не по себе, и я быстро засобиралась в свои двухкомнатные «графские развалины», решив предварительно заехать за Наташкой.

Мы дружим уже больше пятнадцати лет – с момента заселения дома. Квартиры наши находились в одном подъезде, но на разных этажах. Своих соседей я знала поверхностно, а вот с соседкой Натальи из однокомнатной квартиры мы были очень дружны. Анастас Иванович с мужем раньше частенько выручали и меня, и Наталью, приглядывая за детьми. Хотя я и старше Натальи, во многих вещах она разбирается гораздо лучше меня. Причем ее советы, которые она безапелляционно менторским тоном выдает на все случаи жизни, не допуская даже мысли, что они не могут быть приняты, в подавляющем большинстве случаев оказываются верными. Окружающих заставляет сопротивляться ее манера навязывать свои убеждения, но не меня. Хотя нет, иногда и я сопротивляюсь. Главное, Наташка добрый и очень отзывчивый человек и от души хочет помочь. Просто душевные порывы у нее не стыкуются со способом и манерой их выражения. При всей своей напористости она, как ни странно, очень ранимый человек. Частенько может всплакнуть от жалости к себе. У меня же по пальцам можно пересчитать случаи, когда я плакала.

Работает Наталья в онкологической клинике медсестрой, но внешний вид ее таков, что тот, кто об этом не знает, принимает ее за врача с научной степенью не ниже доктора.

У Натальи очень умный и очень занятый работой муж. Я так до сих пор и не пойму, кто он по специальности, но, кажется, нет тем, которыми он не владел бы в совершенстве. Сын Алексей тоже не менее умный и не менее загруженный работой инженер-электронщик. Ну и, наконец, последний член семьи – безалаберная боксериха Дениза (в просторечьи – Денька). Со щенячьего возраста ей пророчили очень злой нрав, за что она, собственно, и была избрана в воспитанницы. По-видимому, Наташке надоела критика родных по поводу ее неукротимости и она решила выгодно оттенить себя на собачьем фоне. Не получилось… Денька выросла добрейшим и трусоватым существом. Она любила всех, кто появлялся у Наташки дома, даже слесарей-сантехников в спецодежде.