По семейным обстоятельствам

Впрочем, Иен, который вернулся нагруженный как ослик, «бедным» себя никак не ощущал. Наоборот, сиял весь, как золотая монетка. Расставлял в серванте посуду, рассказывал, что нашел неплохой сарайчик под мастерскую — недорого. Ната скрипела зубами — ну какой сарайчик? Нужна вывеска, нужна салон, где будут выставлены образцы, где можно принимать серьезных гостей — с диванами и, возможно, даже секретарем. Нет, Иен, конечно, прекрасный исполнитель, но пыль в глаза пускать совершенно не умеет, а ведь правильно преподнесенный товар — половина успеха!

Валь устало улыбался. Его друг был поистине неутомим. Валь считал себя выносливым, но после «прогулки» с Иеном — выдохся, едва держался на ногах. Впрочем, он сам виноват — вызвался помочь донести покупки. Помог. Теперь спину ломило. Развалился в кресле, радуясь, что Ната тут же села рядом, на подлокотник. Обвил талию жены, прижался к ее боку и блаженно закрыл глаза. Чего хотела от него Лиля, понял не с первой попытки.

— Что?

— Держи, говорю, — блондинка довольно грубо и настойчиво совала Валенуэлю в руки незнакомый кристалл. — Загадывай желание. Пока я щедрая. Иен, ты ведь не против?

Надо же, догадалась спросить! Прогресс налицо!

— Нет. Так правильно будет, — спокойно согласился цверг.

— Какое еще желание? — устало спросил Валь. — О! Это что — та самая «лилия»?

— Именно. Ну? Долго думать будешь?

Валь кончиками пальцев провел по острым ребрам кристалла, улыбнулся.

— Я уже давно знаю, чего хочу. Чтобы разделить свою жизнь с моей женой — по-настоящему. Напополам. Пусть мои годы будут ее годами, вот. Мне мало ее человеческой жизни и слишком много своей почти бесконечной.

Кристалл вдруг полыхнул в его руках так ослепительно ярко, что все невольно зажмурились. И погас. Потускнел.

— Кажется, я его сломал, — криво улыбнулся альв. — Что, многого захотел?

— Нет. Ты все сделал правильно. Посмотри на Нату.

Он посмотрел.

Его жена неуловимо изменилась. Карие глаза сделались словно глубже, ярче, кожа — светлее. Брачные знаки на виске, до этого едва видимые, теперь буквально сияли. Перед ним был уже не человек, но и не альвийка. Кто-то средний. Неужели получилось?

— А «лилию» отдай обратно, — деловито распорядилась Лилька. — Мало ли, подзарядится еще. Хорошая штучка, такими артефактами не разбрасываются.

35. Натка и перспективы. Эпилог

— Ты напрасно радуешься, — с грустной улыбкой говорил Валь, гладя лежащую у него на плече Натку по волосам. — Долгая-долгая жизнь — это ещё и тяжкое бремя. Ты увидишь, как состарятся и умрут твои сыновья. И друзья. И просто — знакомые. Альвы ведь неспроста живут в своей долине и выезжают за ее пределы лишь на недолго время. Жить среди людей невыносимо. Мы привязываемся к своим близким, а потом сходим с ума от боли, теряя их.

— Я понимаю, — шептала Ната. — Это страшно. Но я верю, что мои дети проживут долгую и счастливую жизнь. И буду этим счастлива. Потому что они все равно бы умерли, со мной или без меня. Да, я буду плакать. Рыдать. А ты будешь держать меня в своих руках — муж.

— Конечно, буду, — соглашался Валь. — Всегда буду держать. Ещё вот что… придётся знакомиться с моей семьёй. Это, скорее, минус. Сестра у меня… своеобразная. Да и другая родня тоже. Так что будь готова к смешкам за спиной и ядовитым словам в лицо. Будь ты человеком, я бы и не подумал тебя туда везти. К чему? А вот теперь нужно.

Натка прикусила губу. Вот оно как. Человек все же — существо другого сорта. Или он просто имел в виду кратковременность их совместной жизни?

— Я знал ведь, что у Лили есть этот артефакт. Просить бы не стал, знаю, что он бесценный. К тому же она и так очень много для меня сделала. Лилька, конечно, не сахарок, упрямая, вздорная и капризная, но она умеет дружить и быть щедрой. Так вот, я свое желание обдумывал очень давно, понимаешь? Ты мне очень нужна, Нат.

— И все? — усмехнулась она, заглядывая ему в лицо и подушечками пальцев скользя по его брачным знакам. Красивые — цветы, листья. — Просто нужна?

— Я тебя люблю, ты разве не знаешь? — невозмутимо, не открывая глаз ответил Валенуэль. — Правда, точно не могу сказать, когда это понял. Но ты — это я, Нат. И я тебя люблю.

Она вдруг всхлипнула, и тут же от спокойствия Валя не осталось и следа. Он схватил её, прижал к себе и принялся укачивать, как младенца.

— Ну что это за сопли? — ворчал он, пытаясь скрыть смущение. — Я тебе больше ничего говорить не буду, если ты ревешь.

— Валь. Я… мне никто не говорил такого. Никогда.

— Врешь. Дети говорили. И муж первый точно говорил.

— Ни про какого мужа не помню, — буркнула Ната. — Не было у меня никого, кроме тебя. Все остальное — ненастоящее. И не муж он был на самом деле, а так… подделка дешёвая. Муж — это ты. Я тебя очень-очень люблю.