По семейным обстоятельствам

Самое важное было сказано. Оба они об этом знали. Ната не могла не понимать, что Валь её любит. Уж после его желания никаких сомнений у неё не осталось. Скорее уж, она сомневалась в себе, потому что раньше думала, что любовь — это когда страшно, больно и увлекательно, словно прыжок с тарзанки. Но теперь понимала, что любовь многогранна. И бывает так, что ты находишь родную душу и просто согреваешься рядом. И это тоже — любовь.

С Валем Нате было спокойно и радостно. Хотя некоторые вопросы и требовали улаживания.

— Валь, а твой ресторан?

— Так к осени только. Пока там работы ведутся.

— А потом, осенью?

— Надо будет ехать в Арахат.

— А я?

— Ты не хочешь? — с тревогой спросил Валь.

— Я не знаю. Здесь Стаська у Глена учится. Иен с чемоданной мастерской. Как все это бросить?

— Так птичка моя, зачем бросать? Оставим Стасика жить у Лили с Иеном. А в Арахате откроем тебе лавку. Не так уж и далеко ехать — хоть каждую неделю приезжать можно. К тому же Арахат — город большой, порт речной есть. Там проще продавать всякие диковинки. И ты мне очень нужна, будешь учить меня свои салаты готовить. Борщ я уже умею.

Что ж, альв был прав. Ничего непоправимого в том, что Ната уедет с ним в столицу Белогорского княжества, нет. Иен вполне присмотрит за Стасом. По отдельности близнецы не так уж и опасны, они это уже выяснили. Да, Ната будет страшно скучать, но ведь это естественный процесс — дети вылетают из гнезда. Она и сама в семнадцать ушла из родительского дома навсегда. И ни разу не хотела вернуться.

Но тогда у них очень много работы — именно сейчас! Наладить производство чемоданов, обустроить Иену мастерскую, в конце концов, смастерить для его жены коляску — она ведь не отстанет. Найти первых покупателей.

А к Валю ещё обещал приехать Леон, сам, лично. Нужны были веские свидетельства против Лотрейна.

Он и приехал — когда уже про него и не вспоминали. Да не один, с невестой. Ариадна была если и узнаваема, то с трудом. Важная такая дама — в роскошном платье, отороченном дорогим мехом, шляпке с пером, перчатках и сапожках. Даже взгляд у нее изменился. Теперь она смотрела на свой родной город без всякого страха, гордо, даже надменно, хмуря свои густые чёрные брови и брезгливо поджимая хорошенькие губки. Королевишна, не иначе!

И то сказать — не ведьма деревенская, а Ариадна Бронная, ныне уже студентка магического университета. Её приняли без экзаменов — еще бы, с таким-то мощным даром! И пусть обучение начнётся только осенью — сейчас у нее есть время раздать старые долги. Например, заявиться в дом к своему дядюшке и спросить, оформил ли он дом свой на себя, или по бумагам тот принадлежит покойной Матильде Бронной. Как это — какая разница? Матильда, между прочим, завещание оставила, в котором ясно указала единственной наследницей внучку. Нет, на выкуп она не согласна. И где будет жить её "единственный близкий родственник", ей плевать. Да хоть на улице! А избушку, в которой жили Натка, Валь и их сыновья, он продал, хотя права такого не имел. Опять же — согласно завещанию. Так что, дядюшка, вы ещё денег своей "любимой племяннице" должны и немало.

Сладка ли месть? О — безумно! Ариадна наслаждалась каждым злым своим словом, каждым стоном дядьки.

А Леон с любопытством наблюдал. Совсем ещё ребёнок его невеста. Ничего, время научит её и прощать, и продумывать поступки. Это сейчас ей кажется, что она — птица полёта великого. Ведьма, внучка известного мага, невеста князя. А таких, как она — в университете каждый второй. Тяжко ей будет, богатые детки сожрут её с потрохами. Не больно-то помогут ей все эти туманные статусы, а сильный дар, скорее всего, вызовет лишь зависть и злобу. К тому же дружить Ариадна совершенно не умела, зато врагов себе наживать — у нее талант.

Леон с детства в высшем обществе вращался и прекрасно представлял его нравы. Падать ей будет больно.

Наверное, есть в Ариадне многое и от ее гордого деда, и от мерзавца-отца. Да, Гесс все же не ошибся — к рождению этой девочки он имел самое прямое отношение. Что, впрочем, не спасло его от суда. Хотя Лотрейна однозначно ждала смертная казнь — слишком много нашлось вдруг свидетельств его смертельно опасных игр с рабами. Целое кладбище. А Гесс был всего лишь исполнителем, ему грозили рудники. И ещё неизвестно, что лучше. Он, конечно, ни в чем не признавался, и про зелье уверял, что знать не знает, откуда оно. Дескать, это бы надо у его предшественника спрашивать, попытайтесь, если у вас конечно, некромант знакомый есть. На рудники он не хотел, несколько раз пытался сбежать, теперь вот сидел в камере с переломанными ногами и, наверное, очень страдал.

Улучив минутку, Натка, у которой отсутствовал всяческий страх перед властями, спросила у юного князя, зачем же он всё-таки назвал Ариадну невестой?