По серебряному следу. Дворец из стекла

– Нет, все в порядке, – возразила Табета. Никому не доверяй. – Я привыкла всюду ходить одна. — И сомневаюсь, что однорукая девчонка в красивом платье окажется хорошей поддержкой…

– Засунь осколок в снег! – крикнула ей вдогонку Офелия. – Если снег не растает, он не от того бокала. По крайней мере, так утверждают в газете.

* * *

После теплого трактира холод, словно бритвой, вспорол лохмотья Табеты – суровое напоминание о том, что негоже слишком долго расслабляться в тепле. Даже луна над крышами напоминала ледяной диск, и Табета радовалась, что до места, где она прячет свои находки, идти не слишком далеко. Как и большинство иловых жаворонков, находки она хранила на безопасном расстоянии от места ночлега: там-то ворам ее отследить легко.

На улицах толпился народ: семьи на прогулке, колядующие и нищие, питающие в сочельник надежду на особое сочувствие. Производители игрушек продавали с пестрых светящихся тележек оловянных солдатиков и игрушечные часы, а голодные музыканты окоченевшими пальцами – кто искусно, а кто не очень – исполняли рождественские гимны. Поначалу Табета останавливалась на каждом углу, как делала всегда, чтобы убедиться, что ее никто не преследует, но вскоре перестала: среди множества лиц невозможно было кого-то запомнить.

Не все, что выкапывали иловые жаворонки, удавалось продать, но многие из них все равно не выбрасывали менее ценные находки. Иногда осколок какой-нибудь покрытой глазурью тарелки позволял заглянуть одним глазком в давно забытые времена или в закрытый для них мир, где люди серебряными ложками вкушают еду из искусно расписанной посуды. Табета хранила свои сокровища в пустой бочке на заросшем сорняками заднем дворе заброшенного дома со следами пожара на кирпичных стенах. На фасаде дома рядом с заколоченной досками дверью все еще качалась на ржавых цепях вывеска пекарни. И старуха, часто сидящая на ступеньках у входной двери, всем и каждому рассказывала, что дом сгорел из-за того, что пекарь, напившись, уснул у печи.

Среди черных от копоти стен громоздились горы снега, и, освободив наконец бочку из холодного белого плена, Табета с еще большим, чем обычно, облегчением обнаружила хранившуюся там шкатулку в целости и сохранности. Шкатулку тоже подарила река. Все иловые жаворонки считали Темзу живым существом, которое по своей непредсказуемой прихоти либо дарило, либо отнимало. Поэтому время от времени они бросали в мутную воду что-нибудь ценное, чтобы выразить реке благодарность или завоевать ее благосклонность на будущее.

В шкатулке Табеты хранилось много сокровищ: расколотая курительная трубка с лицом фавна – она ее так любила, что рука не поднималась продать, – кусочек белого фарфора с синим узором, походившим, как ей казалось, на хвост дракона, и монета с чужеземными письменами. В ее фантазиях эта монета принадлежала древнему племени воинов, таких же рыжеволосых, как и она. Особенно редкой находкой была порванная серебряная цепочка с лунными камешками. Основную часть потерянных украшений выуживали те, кто в поисках чего-нибудь на продажу рылся в канализации. По счастью, что-то из ценных вещей в конце концов все-таки оказывалось в реке, как, например, кольцо, лежавшее рядом с цепочкой, но не подошедшее Табете ни на один палец. А неподалеку лежал тот осколок, за которым она пришла. Стекло было таким тонким, что она не переставала удивляться, как оно уцелело в реке.

Осколки, что попадались ей среди ила, обычно были толстыми, бледно-зеленого или коричневого цвета, а этот – ни дать ни взять тонкая пластинка замерзшего воздуха, и когда она проводила пальцем по выгравированным на нем очертаниям фей и эльфов, они казались на ощупь тонюсенькими серебряными ниточками. Теперь, зная, каким ценным может оказаться этот осколок, она с трудом отважилась достать его из шкатулки. Осколок холодил руку, но, когда Табета по совету Офелии положила его в снег, стекло растопило его быстро, как горячий уголек.

Как же заколотилось у нее сердце! Она часто слышала рассказы о предметах, обладающих колдовской силой: о ведьминых гребнях, о дубинках, избивающих врагов, о столах, на которых в любое время появляется еда. По слухам, королева собрала огромную коллекцию волшебных вещей. Но в реальной жизни Табета отродясь не встречала ни у кого ничего подобного. Быстро положив осколок обратно, она закрыла деревянную крышку. Шкатулка немного деформировалась от долгого пребывания в воде, и река оставила на темном дереве заметные следы.

Прислонившись к бочке, Табета не отрываясь смотрела на луну, висящую в небе бледной монетой. Табета, никому не доверяй. Может ли она довериться Офелии? Неожиданно сердце ответило решительным «да». «Ну и что, тогда твое сердце тоже доверяло мальчишке, а он продал тебя трубочисту, – напомнила она сама себе. – Вот и слушай после этого свое сердце».