По серебряному следу. Дворец из стекла

Должно быть, Игрок – тут их мнения совпадали – доставил их в свой прежний дворец. И дворец этот сильно отличался от крепости, где изображал из себя самурая другой ольховый эльф. Неррон задавался вопросом, не один ли это из оставленных серебряных дворцов, о которых знал каждый гоил и которые находились гораздо глубже под землей, чем их собственные города. Много лет назад он пытался найти один из них, но не обнаружил ничего, кроме серных озер и окаменелых лесов, если не считать чуть не сожравшего его слепого варана. Если они действительно так глубоко под землей, сбежать будет еще сложнее. Но какая-то возможность найдется. Возможность находилась всегда. Вопрос только в том, брать с собой Бесшабашного или нет?

Они проторчали в камере уже двое суток (чтобы не утратить чувство времени, Неррон считал, сколько раз им приносили еду), когда у Бесшабашного началось кровохарканье. Это решило вопрос. Он сбежит один. С таким подорванным здоровьем Джекоб Бесшабашный ему не помощник, скорее наоборот. На долю секунды Неррон забеспокоился, что расскажет Щенку, но уж наверняка ему придет в голову какая-нибудь трогательная история о кончине его старшего брата. Уилла Бесшабашного обмануть не сложно. Где бы он ни был. И если он еще жив… Об этом он старался не думать, как старался не смотреть на свои бесчисленные отражения. Идиотизм какой-то, до чего он привязался к этому юнцу. Даже больше, чем идиотизм.

Возможность побега ему обеспечил сам Бесшабашный. Когда его забирали в очередной раз, он не стал облегчать работу охранникам. Может, хотел доказать себе, что еще не все кончено. В любом случае он отбивался до того успешно, что охранники на несколько драгоценных секунд забыли про Неррона. У пленников, конечно же, отняли все, что было с собой, но костяную кисть у него не нашли, как и бездонный кисет. Кто бы там ни натаскивал големов, он ничего не знал об одежде из кожи ящериц и о том, как гоилы хранят свои маленькие секреты.

Много хлопот Бесшабашный доставил глинолицым и в коридоре, и они не заметили, как мимо них прошмыгнул гоил размером с мышь, а равно и того, что камера осталась пустой.

Неррон смотрел вслед своему бывшему конкуренту, когда охранникам все-таки удалось того уволочь. Вот и конец ему, знаменитому Джекобу Бесшабашному. Сгинет в подземном дворце, оставляя титул лучшего охотника за сокровищами Бастарду. Готов ли Неррон теперь простить ему, что тот лишил его арбалета и частенько находил сокровища раньше его? Нет.

Коридор оказался бесконечным, как его и описывал Бесшабашный. Но по крайней мере, как с облегчением отметил Неррон, он был из приятного глазу серого камня. Охранники потащили Бесшабашного налево, и Неррон решил повернуть направо. Спустя какое-то время он натолкнулся на двух других стражников, которые из-за мышиных размеров его не заметили и были настолько любезны, что показали, как открывать серебряные камеры. Они легонько дышали на них. Трижды. До смешного просто. Хорошо, если двери реагируют и на дыхание гоила – на случай, если его опять поймают. Откуда такой пессимизм, Бастард?!

Нет, он раздобудет оружие, а затем исчезнет отсюда навсегда!

Обычно Бесшабашного возвращали через три часа. До того, как они обнаружат пустую камеру, времени не много – особенно на мышиных ножках. Прошло, по расчетам Неррона, уже полчаса, когда в конце коридора показались зарешеченные ворота. Ведущая за ними наверх широкая лестница выглядела многообещающе. Два стражника, которые их охраняли, спорили с каким-то юношей, подозрительно смахивающим на зеркалолицего. Споры между одуревшими от скуки стражниками уже не раз помогали Неррону бежать или пробираться в места, считавшиеся очень хорошо охраняемыми. Всего в нескольких шагах от спорщиков он увидел открытую дверь. За ней, как он надеялся, находилось служебное помещение с оружием, но, чтобы это оружие украсть, необходимо было рискнуть принять обычные размеры, хотя его в любую минуту могли застичь врасплох стражники. Плевать. У него нет выбора. Без оружия он не сможет в бегах охотиться, не говоря уже о слепых варанах: встретиться с ними безоружным он не хотел бы и в страшном сне.

Он взял было костяную кисть, но голос зеркального существа заставил его остановиться. О да, тот явно был того же рода-племени, что и Шестнадцатая. От них у Неррона по-прежнему по каменной коже мурашки бегали.

Бастард сомневался, что верит в какое-то свое предназначение. В предназначение Щенка – да. Но Бастарда? Нет. И все же. Разговор, который он, крошечный, как мышь, подслушивал среди ножей, арбалетов и ружей в застенках бессмертного, сильно этим попахивал. Похоже, кто-то желал покровительствовать его королю – возможно, богиня его матери, а может, какой-то бог, не благоволящий ольховым эльфам. Кто бы это ни был – он послал Бастарда в нужное место.