По Северо-Западу России. Том I. По северу России

Дальнейшая операция с треской, как она производится на Мурмане, тоже очень любопытна. После навески рыбы, произведенной для того, чтобы артели могли знать, кто сколько получает, треску, сильно загрязнившуюся при этой навеске, необмытую, окровавленную, укладывают или под особые навесы, или прямо на судно, принимающее треску для дальнейшего препровождения; кладут ее обыкновенно рядами, один поперек другого, и чуть-чуть просаливают. Это «чуть-чуть» соли и сохранение в распластанной треске хребетной кости, способствующей гниению, обусловливают низкую стоимость нашей русской трески на рынке и общеизвестный убийственный запах её. Если скупость на соль еще имеет какие-либо причины, довольно основательные впрочем, а именно — недостаток её, — недостаток, впрочем, легко устранимый, то сохранение хребтовой кости, — это полнейший, вполне детский самообман промышленников: хребтовая кость, правда, придает треске больше весу, но зато понижает её стоимость несравненно больше. Помимо соления трески, — весьма дурного, как сказано, — на Мурмане ее еще и сушат, вывешивая разделенную надвое рыбу на длинные жерди, так называемые «палтуха», лежащие на козлах, называемых «елунцами». В Норвегии в большом ходу своеобразные приготовления трески, известные под именами «лабардана», «штокфиша», и др., имеющие хороший сбыт; но наш Мурман предпочитает оставаться при завещанной предками простоте прежнего времени.

Когда вельбот подошел к песчаной косе, на которой расположено поселение, на берегу виднелись далеко кругом палтуха и елунцы; были вытянуты по кольям и разостланы по песку различные сети; возле невысоких избенок вдоль изгородей, под крышами, на крышах виднелась треска; ярко, ярко обозначался на сером фоне обнаженных скал белый флаг с красным крестом над больницей.

Сойдя на берег, путешественники направились прямо в церковь; это нечто вроде выбеленной избы, и в ней небольшая комната с сенями; иконостас очень мал и беден, и на нем едва ли найдется десяток образов; маленький купол-колокольня отличает церковь в длинном ряду сереньких, низеньких изб, разбросанных по пескам, отчасти обросших травой. Церковь построена немного поодаль от жилых строений; направляясь к ней, приходилось то и дело цепляться за разостланные по песку сети, что для людей непривычных было особенно неудобно. Так как Териберка густо населяется летом, а зимует в ней только несколько семейств, то и священник приезжает сюда исключительно на летние месяцы. Едва ли будет ошибкой сказать, что из всех православных храмов России эта церковь — самая бедная, самая сиротная.

Из церкви путешественники прошли в больницу. Еще недавно на всем Мурмане медицинской помощи не было никакой, если не считать двух-трех фельдшеров, терявшихся со своими великими научными познаниями в бесконечных пространствах побережья! До 1860 года не командировали даже и фельдшеров; в 1883 году впервые выработан и утвержден главным управлением общества Красного Креста проект устройства временных, подвижных лазаретов и приемных покоев архангельского общества Красного Креста на Мурманском берегу. Больница не велика, но устроена чисто; при ней находятся две сестры Холмогорского женского монастыря; больных оказалось только пять человек. Всех временных больниц в настоящее время на Мурмане четыре: Териберка, Цып-Наволок, Семь Островов и Киберка.

В Териберке скопляется народа больше, чем в других местах. Летом 1884 года собралось тут 460 человек, из них 175 зуйков; в числе последних несколько женщин, не желающих покидать своих мужей. Ловят эти люди на 141 судне, и станов у них двадцать; постоянно живет здесь пятьдесят восемь человек русских колонистов, или тринадцать семейств; они имеют одиннадцать жилых строений, рогатого скота три головы, овец двадцать, оленей, пасущихся зимой по соседству, а летом уходящих дальше, — тридцать голов. Кроме трескового промысла, тут ловят в заливах и губе семгу и пользуются половиной семужьих угодий по реке Териберке; другая половина принадлежит лопарям Кильдинского погоста. По реке имеется вдоволь и сена, и дров; попадаются и пушные звери.

Териберка замечательна тем, что это одновременно фактория, колония и становище. Факториями называют по Мурману места, в которых имеется какая-либо торговля, главным образом, рыболовными принадлежностями и припасами; колониями — постоянные, оседлые поселения, пользующиеся некоторыми, законом определенными, льготами, и, наконец, становищами — места причалов и летних поселений промышленников, разбросанные в разных местах. В Териберке — только две фактории; торговые обороты териберских фактористов достаточно велики: одного — до 17.000 рублей, другого — до 60.000 рублей.