По следам лунного затмения

«Мемуары, написанные от имени кота – это очень хорошо, – написала Ляля. – Это может быть очень даже интересно. Но как показывает практика, гораздо лучше такие вещи воспринимаются, будучи изложенными в виде назидательных и поучительных писем, адресованных представителю подрастающего поколения. Возьми хоть «Письма кота Баламута». В связи с этим вопрос: как ты смотришь на то, чтобы ввести в повествование юного и несмышленого котика Миурмура, с которым мудрый, многое повидавший на своем веку Барри мог бы делиться жизненным опытом? Бедняга так нуждается в отеческой заботе и разумных советах! Мы были бы очень признательны».

Лара задумалась. Миурмур – так звали Лялиного кота, о котором Лара знала лишь то, что он молод, отличается не в меру завышенной самооценкой и вредным характером, а еще до безумия любит чипсы. Ввести в повествование его? Ну что же… можно попробовать. «Для меня это пустячок, а Ляле будет приятно», – сказала она себе.

И уже спустя пару дней в электронном ящике Ляли лежала первая глава «Мемуаров Барри», в которой состоялось судьбоносное знакомство Барри и Миурмура. Миурмур, испуганный грозным и неприступным видом старшего собрата, еще не подозревая, что за этой внешней суровостью и грубоватыми манерами скрывается щедрое и великодушное сердце, воображает, будто настал его смертный час и, дабы спасти свою шкуру, начинает вести себя льстиво и угодливо. Резкое замечание Барри, однако, задевает его самолюбие, и вот уже юный хитрец пыжится, напуская на себя важность, похваляется богатой родословной и выдает себя за отпрыска королевских кровей. Заканчивалась глава тем, что Барри взял врунишку под свое покровительство.

Лара сопроводила эту главу письмом с подробным комментарием, словно бы оправдываясь перед Лялей за то, что выставила ее кота в не самом выгодном свете. «Понятия не имею, почему так вышло, – написала она. – Оно само стало так разворачиваться, я лишь записывала то, что пришло…»

Но Ляля, против ожидания, ничуть не обиделась. Более того, она жаждала немедленно читать продолжение истории, и осчастливила Лару десятком фотографий Миурмура в разных ракурсах, а также подробной его биографией.

«Это тебе для вдохновения, сестра! – написала она. – Твори! Мы ждем с нетерпением – я и Миурмур. Удивляюсь я тебе: как ты можешь одновременно читать и писать? Юлий Цезарь позавидует такой способности! Я так не умею. Правда, пыталась, но потом с удивлением обнаруживала у себя в тексте чужие мысли, слова и интонации. Видимо, я чересчур восприимчива.

И как точно ты описала поведение Миурмура при встрече с более крупными и сильными котами, и даже кошками, которые превосходят его в размерах! Он ведь именно так и ведет себя: опускает очи долу, пригибается к земле, стелется, как гусеница… И что он много о себе воображает – это тоже правда! Хотя я думала, что его честолюбивые притязания ограничиваются титулом маркиза, а вот поди ж ты…»

Следующую главу кошачьих мемуаров Ляля восприняла заметно прохладнее – Миурмур в ней отошел на второй план, а Барри принялся повествовать о своих предках.

«Ну как Барри мог так запросто признаться, что его дед – обычный полосатый Васька? – недоумевала Ляля. – Это же уму непостижимо! Да уж, рассказывать – это совсем не то, что писать. Этак можно ненароком сболтнуть и то, что совсем не желал бы обнародовать. Увлекся Барри, сразу видно!»

«Но его дед вовсе не обычный полосатый Васька, – вступилась за кота Лара. – Да, он был дворовым котом, но очень смышленым, а трудные условия жизни лишь способствовали развитию его природного ума. Барри ничуть не стыдится, и даже напротив, гордится своими генами, полагая, что унаследовал живой ум своего дедушки…»

«Ну хорошо, допустим, – ответила Ляля. – Но почему же в этой главе нет ни слова о высокородном пап'a Барри, этом красавчике с сапфировыми глазами? Ведь он же был необычайно хорош собой, я не ошибаюсь? Что же это за концовка главы такая – «я родился», да и всё? Нет, так дело не пойдет!»

«Но, боюсь, дело обстояло именно так, – снова принялась оправдываться Лара, которая о «высокородном пап'a» Барри не знала ровным счетом ничего. – Его роль чисто эпизодическая. Американцы в таких случаях говорят «неизвестный Джон Доу»; ну а в кошачьих метриках значится абстрактное «Василий Васильевич Васькин». Что же касается внешности, то Барри как две капли воды похож на свою бабушку…»

Оправдываясь таким образом, она чувствовала себя довольно глупо.

«Правильно ли я поступаю, рассказывая историю Барри «как есть»? – задумалась она. – Что это – правдивость или недостаток воображения? И кому она интересна, эта правда? Почему бы не приукрасить?»

«Да потому что это была бы история совсем другого кота, а мне бы хотелось написать именно о Барри», – тут же ответила она сама себе.

Но странное дело: работа над книгой стала продвигаться всё медленнее и неохотнее. Ляля между тем требовала продолжения с удивительной настойчивостью.

«Глава! Где новая глава? – писала она. – Ни дня без главы! (Как сказал палач, взявший соцобязательство).