По следам лунного затмения

«А как назвать то явление, когда персонажи со сходными чертами характера, да что там, похожие друг на друга, как братья-близнецы (ну да, или как сестры), фигурируют в произведениях разных авторов? – написала Ляля. – Об этом тоже следует поразмыслить, а заодно надо придумать, как назвать это явление. Братотипизация какая-нибудь. Фратресизация. Германизация… ой, нет, тут уже другие ассоциации пойдут. Или вот еще: жуткая на самом деле вещь, когда персонаж, которого ты описывал в книге, и знать о нем прежде ничего не знал, вдруг приходит извне, материализуется в реальном мире… То есть не прототип, а совсем даже наоборот! Это явление существует, и нуждается в специальном названии тоже! Давай-ка поподробнее изучим все эти явления, а там, глядишь, и открытие еще совершим. Литературное!»

«Если персонаж приходит извне уже после того, как ты о нем написала, то вполне можно назвать его «ауксотипом», – предложила Лара. – Это от греческого «ауксо» – «отголосок».

И она вновь порадовалась, что есть теперь с кем обсудить все эти загадочные явления, что появился наконец человек, который всё понимает, и которого волнуют те же самые вопросы. И этот захватывающий поединок на сонетах Шекспира – отличная идея!

***

Постыло всё! Взываю к смерти я!

Нет сил смотреть на муки бедняков,

На богачей, чей стол скрипит от яств,

Внимать хитросплетеньям лживых слов.

Доверие обмануто коварством,

И почести ничтожным возданы,

И мудрость называют шарлатанством,

И правого позорят без вины.

И власть, что зажимает рот искусству,

И торжество над сильным подлеца,

Невинность, что становится распутством,

Талант на побегушках у глупца, –

Постыло всё! Но как покинуть круг,

Где оказались вместе ты и друг?

Лара попыталась оценить свежесозданный перевод по своей же системе оценки, но результат получился весьма невысоким – то ли сам перевод нуждался в доработке, то ли система оценки никуда не годилась. «Посмотрим, что там у Ляли», – решила она. Зайдя на сервер электронной почты, сначала, как и договаривались, отправила свой перевод, и только потом раскрыла Лялино письмо.

Я от всего устал, одна лишь смерть – покой,

Отвергнутых я видел с колыбели,

А рядом весел, не нуждается ни в чем,

Чистейшей веры горестный урон.

И не по чину почести воздали,

И честь девичья… продано! Бедняжка!

И совершенство чистое в опале,

И благородство оседает тяжко.

Искусства стали штамповать товар

В угоду власти, глупости и моде,

Их истина банальности нектар,

Поработила доброту на службу злобе.

Я, от всего устав, и свел бы счеты сам,

Но, сдавшись смерти, друга я предам.

Система оценки оказалась гораздо более благосклонной к Лялиному переводу. «Что ж, это даже хорошо, можно с чистой совестью сообщить Ляле, что она молодец». Но Лара решила еще и зачитать оба перевода маме – что-то она скажет?

– Второй вариант лучше, – уверенно заявила мама.

– А почему? – полюбопытствовала Лара.

– Ну, он мелодичнее звучит, приятно слушать. Первый грубоватый, как по мне, фразы рубленые. Наверное, мужик какой-то писал. А уж второй – твой.

– Ты что же, пыталась угадать, который из них мой? – сказала Лара.

Мама не стала отрицать.

– Ну и не угадала! Всё наоборот! Второй перевод – Лялин.

– Вот, значит, как, – сказала мама. И добавила зачем-то: – А ты не боишься, что все эти «глупцы», у которых «талант на побегушках», намылят тебе шею?

– Да я же не собираюсь его обнародовать, этот перевод, – заметила Лара. – Я только Ляле его отправила, да и всё!

Ляля между тем написала, что у нее, напротив, вариант Лары набрал больше баллов. Лара не сдавалась: «Но вот и мама сказала, что твой перевод лучше!» Никто не желал забирать себе победу, и после долгих взаимных расшаркиваний, заставлявших вспомнить о старомодных манерах английских джентльменов, решили сойтись на ничьей. «Победила дружба», как говорят в таких случаях.

ЧАСТЬ 2

Тебя я не буду тревожить никак, -

Добавила вкрадчиво Утка, -

Я буду молчать и скажу только "кряк",

Коль станет особенно жутко.

Увижу я бурного моря прибой

И чаек свободных игру…

Возьми же меня поскорее с собой,

Любезнейший Кенгуру!

***

– Ну что ж, я готов тебя в спутницы взять.

Смотри, как луна чиста!..

Но чтоб равновесья в пути не терять,

Садись-ка на кончик хвоста.

Эдвард Лир. Утка и Кенгуру

Глава 1

Ларе снился сон. А может, и не сон то был вовсе, но тот редкий случай, когда мозг уже пробудился, а тело еще нет – как считается, в такие моменты сонного паралича возможны самые невероятные видения.

В комнате царила кромешная тьма, но каким-то образом Лара ощущала здесь чье-то присутствие. Она могла поклясться, что видит, как приоткрывается дверь, и в комнату пробирается женщина, с головы до ног одетая в черное, в черной шляпке с вуалью. Ларе стало жутко, и она перевела взгляд на полочку, где стояли электронные часы. Этот нехитрый ритуал сопровождал всякое ее пробуждение – словно якорь, мигом связывающий с реальностью даже после самого кошмарного сновидения.

Но в этот раз всё шло не так. На том месте, где всегда можно было увидеть светящееся табло часов, сейчас не обнаружилось ничего, никаких цифр – всё поглотил мрак.