По следам призрака

Как только силуэт Нины растворился в темноте, он бесшумно отворил калитку и проскользнул во двор. Прислушался. Там, в избе, кто-то ходил. Участковый сделал еще несколько шагов в чернильную темь двора и остановился возле самой двери, прижимаясь к ней ухом. Позади раздался шорох. Егоров мгновенно повернулся и вытянул голову, пытаясь разглядеть что-нибудь.

— Ты кого потерял здесь? — услышал он мрачный, хриплый голос. Из темноты на него надвигалась широкая грузная фигура. «Каратэ», — сработало в сознании, и Егоров уже приготовился нанести разящий удар, но сзади на голову обрушилось что-то твердое, тяжелое…

Когда он пришел в себя, то лежал в небольшой комнате. В глаза бил свет электрической лампы. Голова туго стянута бинтами. Внутри что-то назойливо шумело, не давая собраться мыслям. Первое, что он увидел, было заплаканное лицо Нины. И Егоров вспомнил все…

— Сообщили? — спросил он, еле шевеля языком.

— Лежи, лежи. Сообщили уже, — услышал в ответ мягкий басок фельдшера Фоминой. — Милиция еще полчаса назад приехала.

Он опять впал в забытье.

Город жил своей обычной жизнью, и, казалось, ничто не нарушало ее мирного ритма. Как и в другие дни, улицы были полны народу. Солидные мужчины и женщины, молодые пары, почтенные старики… Шли не спеша и поторапливаясь — каждый по своим делам. Обращали на себя внимание лишь расставленные здесь и там посты милиции и народных дружинников.

Совершив поездку по городу и ее окрестностям, Крутиков вернулся в горотдел и стал ожидать сообщений от выехавших на задание оперативников.

В половине одиннадцатого ночи позвонили из ГАИ, доложив, что в районе большого моста задержан подозрительный шофер. Крутиков велел немедленно доставить задержанного в отдел.

Это был весьма подвижный, сутуловатый толстяк с рыхлым небритым лицом. Сидя на стуле, он поглядывал на присутствующих своими маленькими бегающими глазами. На вопрос Крутикова толстяк среагировал живо.

— Моя фамилия Левшин, значит, — сказал он, беспокойно заерзав на стуле. — Я работаю на автобазе пятьдесят три. Вот мои документы. — Он протянул капитану права. — Прибыть вовремя на автобазу не смог из-за неисправности автомашины. Поверьте, я не сделал ничего плохого. Наоборот, иногда и сам участвую…

— Хорошо, хорошо, — перебил его Крутиков. — А теперь скажите, куда вы ездили после работы?

— Куда ездил после работы? — с подобострастной улыбкой переспросил шофер. — Да в Белотай, в Белотай хотел съездить, товарищ капитан!

— Почему нарушили маршрут, указанный в путевом листе?

— К родственнице, к сестре двоюродной надумал поехать, чего греха таить.

Левшин смиренно сложил на коленях руки.

В это время в дверях показался милиционер:

— Разрешите, товарищ капитан!

— Да, пожалуйста.

Милиционер подошел к Крутикову и положил на стол небольшой черный кожаный чемодан.

— Нашли в кабине под сиденьем…

Крутиков щелкнул замочком, приподнял крышку и заглянул внутрь чемодана. На лице появилось удивление, которое тотчас сменилось холодным спокойствием.

— Пригласите, пожалуйста, понятых, — обратился он к милиционеру.

Когда пришли понятые, Крутиков положил чемодан на стол перед Левшиным и спросил:

— Ваш чемодан?

— Нет, — покачал головой Левшин. — Недельку назад ехал со мной один студент. Должно быть, он оставил. Я нашел чемодан в кузове и положил под сиденье. Думал, отыщется хозяин…

— Богатый студент, не иначе как зять Рокфеллера! — усмехнулся Крутиков и откинул крышку чемодана. Шофер вскочил со стула как ужаленный. Чемодан был доверху наполнен пачками денежных купюр. На самом дне под деньгами оказались два увесистых кастета и большая связка ключей.

— Я не знал, не знал об этом! — затрясся Левшин, озираясь на чемодан, как на выплывшую из воды мину. — Это не мой чемодан! Меня заставили… Мне грозили!..

— Прекратите истерику! — одернул его Крутиков. Он указал рукой на стул. — Садитесь и рассказывайте!

— Расскажу-расскажу, все расскажу, — пробормотал Левшин, опускаясь на стул. — Последний рейс я, значит, сделал в Елановку. Выгрузил там доски и поехал домой. Это было около восьми часов вечера. Километрах в трех от Крачинска меня остановили двое людей. Один длинный такой, бородатый. Он держал в руке чемодан. Другой здоровяк, на борца похож, только все прикрывал лицо воротом куртки. Они сказали, чтобы я отвез их в Белотай. Я долго не соглашался. И тут бородатый сунул мне двадцатипятирублевку. Вы понимаете, двадцатипятирублевку!

Шофер попросил воды, с жадностью опорожнил стакан и дрожащим голосом продолжал:

— Они почему-то оба сели в кузов, хотя в кабине было одно место. Предупредили заранее, чтобы не останавливался нигде. Когда ехали, нам сигналили дружинники, но я не остановился, как и было велено, поехал дальше. Не доезжая большого моста, я увидел несколько горящих фар. Они двигались нам навстречу. Сзади тоже светились фары, я понял — погоня. Тут те двое как забьют, как забьют по крыше, остановить, значит, велят. Ну, я и остановился. Они не сразу подошли ко мне. Поговорили сначала между собой…

— О чем они говорили? — настороженно спросил капитан.