По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого «Война и мир»

Как всегда, дерзок и храбр Долохов. В этот день мы встречаем его дважды: перед сражением он, подойдя к самому краю цепи, переговаривается с французским гренадёром. «Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов». Было очень рискованно под дулами французских ружей называть императора Наполеона просто по фамилии: Бонапарте. Долохов решается на это.

«Нет Бонапарте. Есть император!..» – кричит француз.

«Чёрт его дери, вашего императора!» – отвечает Долохов.

Таков он был в компании Анатоля Курагина, вызвавшись выпить бутылку рому на окне третьего этажа, сидя со спущенными наружу ногами. Таков же был на смотре в Браунау, «громко, звучно» сказав полковому командиру, что не обязан переносить оскорбления. Этот красивый человек с наглыми светлыми глазами никого и ничего не боялся. И храбрость его проявится в бою: Долохов «в упор убил одного француза и первым взял за воротник сдавшегося офицера». После этого подошёл к полковому командиру:

«– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!

– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир…

Но Долохов не отошёл; он развязал платок, дёрнул его и показал запёкшуюся в волосах кровь.

– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство».

Везде, всегда он помнит прежде всего о себе, только о себе; всё, что делает, делает для себя. И на смотре, и в бою он самоутверждается; в этом не было бы особой опасности, если бы не одно: когда человек думает только о себе, он непременно приносит беду и боль окружающим – мы ещё увидим, как может быть жесток и бесчеловечен Долохов в своём непробиваемом эгоизме.

Нас не удивляет и поведение Жеркова, когда в разгар боя Багратион послал его с важным поручением к генералу левого фланга.

«Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашёл непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.

Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперёд, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания». (Курсив мой. – Н. Д.)

Приказание было – немедленно отступать. Из-за того, что Жерков не нашёл генерала, французы отрезали русских гусар, многие были убиты и ранен товарищ Жеркова Ростов. Но некогда и непривычно было Жеркову думать о последствиях своего поведения, потому что думать о чём бы то ни было он не умел.

Здесь, в бою, мы встречаем и двух полковых командиров. Один – полковник, под чьим началом служат Ростов и Денисов, тот самый, кто так берёг честь своего полка, что скрыл преступление Телянина. И второй – генерал, полковой командир Долохова и Тимохина, полагавший на смотре, что «лучше перекланяться, чем недокланяться». Оба они, профессиональные военные, ведут себя в бою так же, как в будничной обстановке: «В то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу».

Они не трусы, эти люди, нет. Они только не умеют забыть во имя общего дела себя, своё самолюбие, свою карьеру, свои личные интересы, сколько бы громких слов они ни говорили о чести полка и как бы ни показывали свою заботу о полке. Приехав в цепь, оба начальника остановились под французскими пулями. «Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первым выехал из-под пуль, они долго простояли там, взаимно испытывая храбрость…»

Долго простоять не пришлось: французы напали на их полки, оставалось одно – атаковать на неудобной местности; это грозило потерями, но иного выхода уже не было.

Читаешь об всём этом и думаешь: как же всё-таки удалось небольшому отряду выполнить свою задачу и соединиться с армией Кутузова? И почему гораздо позднее Наполеон, сосланный на остров Святой Елены, вспоминая битву под Шенграбеном, сказал, что «несколько русских батальонов показали неустрашимость»?

Потому что русская армия состояла не только из полковых командиров и штабных франтиков, в ней были другие офицеры, в ней были солдаты, и этими «несколькими батальонами» командовал Багратион.