Бен несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, припоминая, что так можно успокоить нервы, а холодный рассудок ему не помешал бы в сложившейся ситуации. Какой уж тут побег! Какой уж тут скальпель! Может, он вовсе не Салли помогал, а себя проверял? Но рассуждения пришлось оставить, потому что до ночи сидеть в кладовке Бен опасался. Его могли хватиться, а вечером непонятное шевеление во тьме расценили бы как вторжение и пристрелили бы, словно бешеную собаку, которых иногда уничтожали, не пуская на аванпост, а вакцины от страшной болезни на острове практически не было.
Бен решил, что все достаточно проанализировал и выглянул через щелочку в приоткрытой двери, обрадовавшись, что никто не задвинул щеколду. Пираты бродили, высматривая врагов в джунглях, некоторые отдыхали, некоторые суетились с новыми пакетами белого порошка. Они не ждали, что кто-то десантируется на них сверху, поэтому центр лагеря не сильно охраняли. Это Бен решил использовать как преимущество, ему ведь немного надо было — только выйти и нырнуть куда-нибудь в штаб или за штаб, чтобы все решили, что он просто откуда-то тащит старые сапоги.
Мужчина сжал кулаки, плотнее прижимая к себе добычу, подумал о Салли, вспоминая ее растерянный взгляд. И снова приоткрыл дверь, думая, что ему удалось бесшумно выйти, хотя в последний миг петли предательски заскрипели, но Гип уже оказался снова на солнце, которое резануло по глазами чужеродной яркостью. Горе-вор решил еще щеколду незаметно задвинуть, чтобы никто ничего не заподозрил. Но откуда бы взяться удаче на стороне сдавшегося? Он сам в нее не верил. А то, во что не верят, редко является к усомнившимся.
— Ну и… Какой *** тебя занес теперь сюда? «Рыбу ловить» собрался? — послышался вдруг за спиной насмешливый голос Костя.
Бен поежился и обернулся на парня, державшего ржавый АК, уголки губ хирурга нервно подрагивали, изображая улыбку. Хотелось бы знать, какое наказание следовало за подозрение в краже никому не нужного хлама с чужого плеча. Но прочитать что-либо на непроницаемом лице головореза не представлялось возможным, да еще глаза вышедшего из темноты искажали картину мира, накладывая на нее сетку помех, как на экране сломанного телевизора.
Кость продолжал, пожевывая край папиросы, которую не успел зажечь, но держал во рту. Он опустил голову, смерив нейтральным взглядом нелепо схваченные вещи в руках вора, спросил небрежно, растягивая лениво слова, точно наслаждаясь своим превосходством:
— Это ты для той *** Вааса?
— Нет, для себя, — переминаясь с ноги на ногу, врал неубедительно Гип.
Никогда ему еще не было так жутко, по сути, он рисковал головой, хотя сделал за время после освобождения из клетки все, чтобы не оказаться в подобной ситуации. И так глупо повелся на «щенячьи» глазки какой-то девчонки! В голове гудели колокола, в животе перекатывался холод, но Бен держался, решив, что если бы за нарушение полагался расстрел, то его бы сразу убили. Но нет, Кость еще поговорить надумал, нехорошо рассмеявшись:
— *** тебе! Не ***ди! Знаю я все, — пират помрачнел. — Зря ты к ней лезешь, убьет он ее, может, нам еще даст попользоваться. Какого *** к живой дохлятине лезть? Ок, гони деньги. Двести долларов!
Когда Кость назвал условия сохранения жизни, Гип успокоился немного. Значит, мелкие кражи случались, значит, ничего жуткого за это не происходило. Или это пират попался не самый злобный. Все-таки Кость попал на остров не от общей склонности к садизму, а потому что решил, что это наилучший для него вариант избежать уголовной ответственности.
Только парень, очевидно, попался жадный и пронырливый, хотя при ближайшем рассмотрении оказался не намного старше, чем Салли. Но он пропадать на острове не намеревался, поэтому сразу «взял на пушку» провинившегося доктора.
— А ты не о***л, амиго? — невольно выругался Бен, растерянно посчитав, сколько у него осталось сбережений. Нет, в банде ему платили неплохо, он даже удивлялся поначалу, но, кажется, его ценили за работу и не трогали так же, как Доктора Э., который вообще неплохо устроился в своем доме на холме.
— Эй-эй, словечками Вааса тут не разбрасывайся. Он это не любит, знаешь ли, — как будто испытав суеверный ужас, оглянулся Кость, а потом приосанился, всем видом стараясь показать, что он — важная персона. — Я тебя типа крышую! Сделаю вид, что не видел!
— ***! Кость! Отвянь от этого ***! — окликнул кто-то парня и тот, криво усмехнувшись, отстал, чему Гип удивился, но задумываться не стал, опасливо прикрыв свою добычу краем выцветшей красной майки. Значит, его проникновение на склад являлось доморощенным представлением, «секретом Полишинеля».
Одно хорошо — доктор больше пока не опасался за свою жизнь. Он старался забыть о своей уязвленной гордости, о том, как комично выглядел весь его образ картонного героя. Поэтому поспешил к Салли, которая выглядывала с порога постройки, что служила штабом, а ныне кухней, как всегда испуганно наблюдая, словно мышь из норы в доме, где сто котов.
— Здорово ты его осадил! — улыбнулась девушка, подходя к Бену, восхищенно глядя на него, наивно.