По ту сторону

– Ну… еще что скажешь? – женщина даже не подняла головы.

– Понимаете, доктор, мне очень туда надо… только одну вещь выяснить, – канючила я.

– Вот врать только не напрягайся. Тут все твою историю знают.

– Раз так, то сами понимаете, он уйдет – все потеряно. Мне очень надо убедиться. Я смогу, наверное, даже узнать его, – я замолчала на секунду, прикинув, что придумывать тут не нужно. – Даже в штанах… если он будет.

Врач, не подняв головы, и не улыбнувшись моим словам, как будто не осознав, о чем я говорю, вдруг деловито и тихо захлопнула папку с бумагами.

– Ладно, прыгай в машину. Только от меня ни на шаг, – она повернулась к выходу.

Ни на шаг. Скажет тоже. Сама пропала вместе с больным как только мы доехали до места. Нужно было действовать быстро. Как была, в халатике и рубашке, я вошла в вестибюль.

– Девушка, мне брата нужно найти. Ахмед его зовут. Ему подружка член откусила. Неделю назад… посмотрите… его неделю назад друзья привезли.

Девушка в регистрации даже не шевельнулась.

– Мадам, я вас очень прошу. Я сама из больницы сбежала, чтобы найти его и узнать как у него дела. Ради бога, ну что вам стоит, посмотрите, в какой он палате. Мне очень нужно его повидать.

Девушка зашевелилась и открыла альбом регистрации. Потом так же медленно подняла на меня глаза.

– Фамилия у брата есть?

– Девушка, умоляю, у вас, что тут полбольницы с откушенным членом? Он, небось, и имени-то своего не сказал, не то, что фамилии.

Я попыталась заглянуть к ней в журнал. Внезапно ее глаза приобрели осмысленное выражение. Она смотрела мимо меня, куда-то дальше и в сторону. Громко рассмеявшись, она захлопнула журнал и отодвинула его в сторону. Я испуганно посмотрела на нее. Она перевела на меня глаза.

– Да вон ваш Ахмед стоит. Идите, встречайте. Выписывается он. Только драку тут не устраивай. Наружу выйди и там делай с ним… что хочешь…

Я обернулась и посмотрела в ту сторону, куда указала девушка. Там стоял он. Не могу сказать, что я узнала его, или почувствовала по запаху. Но это был точно он. По манере двигаться, по тому, как он наклонился, чтобы взять свою медицинскую карту. Последних слов дежурной сестры я уже не слышала: я бежала к Ахмеду.

– Домой собрался? – для надежности я схватила его за пояс джинсов.

«Откуда у него тут джинсы? Он же вряд ли смог бы их надеть тогда, – мелькнуло у меня в голове. – Наверное, с собой взял в пакетике, – я тут же одернула себя. – Какие дурацкие мысли лезут в голову в самые ответственные минуты».

Он обернулся… Посмотрел на меня… Это был обычный представитель южных цивилизаций бывшего союза. Обросшее лицо его было грубо отесано и мало чем отличалось от лиц смуглых национальностей. Возможно, объективно, это было и не так, но субъект не может быть объективным, а для меня все они были на одно лицо.

Мгновение он смотрел на меня молча, без всякой реакции. Потом глаза его стали расширяться. Огромные и черные – они стали круглыми. Внезапный страх заморозил меня, сменив решительность к борьбе и желание докопаться до правды – ужасом перед неизвестностью, жестокостью и болью.

– Тя ахар вала, кяг уюрг. Тебя тут добить? Иль до дома проводишь? – он обрел способность говорить. Удивление прошло.

– А ты домой собрался? Думаю провожать тебя туда мне нет необходимости. Наверняка тебя там уже ждут, с тортиком в морду.

– Ментов навела?

– Свои добьют. На кой ты им? Ты ж все о них знаешь и при этом ни к чему больше не годный. У тебя ведь теперь там, – кивнула я на его джинсы. – Только чтобы пописать…

Он поднял руку. Зубы скрежетнули челюсть по челюсти. Но он сумел сдержаться, и рука застыла в воздухе. Кругом были люди, в том числе охрана. Девушка из регистрации не спускала с нас глаз.

– Чего ты хочешь?

– Я тебе сделку предлагаю.

Ахмед рассмеялся.

– Тебя почти нет. Я позвоню ребятам и они тебя вытащат из любой норы.

– Так же, как и тебя. Сам-то подумай, что с тобой сделают твои ребятки. Когда выяснится, что я живая… Ты – высвеченная ниточка к ним, что выведет милицию быстро и точно, как нить Ариадны, – я почти шипела ему в шею, выше я не дотягивалась. Бессильная злоба на тупость и несообразительность этого парня захлестывала меня и заставляла тоже стиснуть зубы. – Я только из больницы домой приду, и тебе конец. А может, и так тебя уберут: зачем им отработанный материал. А ты ведь, как раз в эту категорию укладываешься, – в горле у меня пересохло от волнения и горечи. Надежда, что он поймет наши обстоятельства улетучивалась. Нетерпение подыскивало слова. – У меня собака в будке огород стережет – умнее, чем ты, урод…

– Ага… С той только разницей, что она не знает нужных тебе номеров. И я не на твоей цепи… – его глаза сузились, налились кровью. Я даже представить не могла, что можно так быстро вывести его на состояние ярости. – Сука… – в свою очередь прошипел он, склонившись к самому моему уху. Его дыхание участилось. Я попыталась отодвинуться.

– Не возбуждайся так, для тебя это уже бесполезно, – хихикнула я, пытаясь разозлить его теперь как можно больше. Раз доводы к разуму не подействовали – выход был один – вызвать бурю, а потом и нужную информацию.