По ту сторону экрана

– Люлёк, сколько тебя знаю, всегда у тебя всё не как у людей. Ой, я опаздываю! Побежала. Звони. Интересно у вас в Санта-Барбаре: приемы, любовь к покойникам с первого взгляда на их туфли. Пока.

Урбанова отчаянно долбила по клавишам в своем университетском офисе. В открытое окно, как всегда, вливался аромат океана и тропических цветов.

Она встала, закрыла окно.

– (Достала меня эта растительность: цветет и цветет, хоть бы отдохнула. Перерыв от бесконечной аллергии мне просто необходим, особенно сейчас), – и нагнулась к сумке, чтобы достать капли. Прыснула в нос.

Зазвонил телефон.

– Да, Марта, я вас слушаю. Кто? – слегка раздраженно ответила Алёна своему секретарю. – Я вообще-то занята. Грэг Керри? Нет, не знаю. А, постойте! Керри, Керри. Да, ну хорошо. Соедините. (Наверное, кто-то из родственников хозяина «Касабланки»), – Алёна включила громкоговоритель. – Алло! Здравствуйте, Грэг! – по американским обычаям голос Урбановой зазвучал приветливо, будто бы она целый день сидела и только ждала его звонка. – Как дела?

– Привет, Алионна. Дела нормально. Я решил позвонить. Позавчера мне не удалось вас догнать и поговорить. Вы просто спринтер!

– Да? Извините. (Интересно, который из них был Грэг Керри?)

– Мне бы хотелось с вами встретиться. Как у вас со временем? Вы не могли бы вечером подъехать в «Касабланку»? – голос был молод и настроен решительно.

– Сегодня? – она пришла в ужас. – Я не уверена…

– Алёна, поверьте, это очень важно. Я бы не стал вас беспокоить. Похоже, вы приняли слова отца о бело-черной одежде за шутку, но это было всерьез. Это прописано в его завещании. Наконец-то сегодня меня с ним ознакомили.

– (Так, кое-что проясняется. Это его сын). Грэг, сегодня очень занятой день. Я должна… – она приготовилась перечислять свои дела.

– Пожалуйста, найдите возможность, – Грэг не снижал напора.

– Хорошо. Я постараюсь, но не обещаю.

– Буду ждать!

Сверкая на солнце, серебристый внедорожник въехал в усадьбу и неторопливо, покачивая боками, проплыл по булыжнику пустой аллеи. Без припаркованных машин она оказалась гораздо шире, чем в первый раз. Алёна добралась до мотор-корта, остановилась, вышла из машины и огляделась.

– (Странно, – подумала она, – почему они все говорят об античном стиле, когда здание явно мексиканского или, скорее, южноафриканского типа. Хорошо бы его еще и перекрасить, а то обшарпано, как в санатории профсоюза. Надо же, а в первый раз не бросилось в глаза).

Урбанова направилась к знакомой высокой черной двери. Подергала за ручку – закрыто. Позвонила – ни души.

– (Хороший мальчик, пригласил и спрятался. Ладно, я иду тебя искать).

Алёна пересекла площадку перед домом и оказалась около отдельно стоящей напротив парадного входа арки, поднялась по невысокой лестнице, посмотрела по сторонам – машин нет. Вернулась на мотор-корт, огляделась, заметила другую, глубокую, средневековую арку, соединяющую, как мост, два здания. Сквозь нее вдали обнаружила фонтан и направилась к нему.

– Я могу вам чем-то помочь, синьора?

Алёна вздрогнула от неожиданности. Из кустов появился вылитый Санчо Панса, только без осла.

– Я ищу Грэга Керри, – выдавила из себя Алёна.

– Да, он меня предупреждал. Я главный садовник, Фернандо. Пойдемте, проведу вас к господину.

Низкорослый мексиканец в зеленой униформе с надписью «Касабланка», зашагал к фонтану.

– (Грэг что, Ихтиандр? Что он делает в фонтане?) – удивилась гостья, но оказалась неправа.

За площадкой фонтана пряталась широкая лестница, ведущая в нижнюю часть усадьбы. Там скрывались от непрошеных глаз второй мотор-корт и широкая брусчатка, уходящая куда-то вглубь. Сквозь густую заросль деревьев пробивались вечерние лучи, образуя загадочные конусы, сверкающие на солнце.

– Это вторая стоянка для машин, – пояснил Фернандо. – Мы используем ее для парковки только в случаях особо больших приемов: человек на восемьсот. В общем, до тысячи, больше народу приглашать город не разрешает.

– (Надо же, какие приемы Стюарт закатывал).

Они спустились. Парк был великолепен: вековые дубы, развесистые сикоморы, лохматые пихты, тянущиеся к небу эвкалипты…

– Грэг ждет вас в охотничьем домике, – Фернандо говорил с сильным мексиканским акцентом.

– А что там за домом – речка? – полюбопытствовала русская дама.

– Да какая там речка, так, ручеек, но форель водится, – коренастый садовник шел впереди, показывая дорогу.

– Форель? И кто ее отлавливает к ужину? – Алёна смотрела под ноги, боясь зацепиться за корни. – (Надо было переобуться в кроссовки, а то на этих каблуках…)

– Да никто. Она поднимается сюда из океана на нерест, а когда рыба нерестится, ее нельзя трогать.

– (Молодец, латентный эколог).

Фернандо постучал в дверь неказистого, потемневшего от времени коттеджа.

– Входите, открыто! – пригласил молодой мужской голос.

Алёна зашла и тут же попятилась назад, шмыгая носом:

– Грэг, не могли бы мы поговорить снаружи? – крикнула она у входа. – Здесь старое дерево, пыль, я сейчас раскашляюсь, – она постучала себя ладошкой по груди.

– Без вопросов, – молодой человек вышел на крыльцо. – Фернандо, спасибо, ты свободен.