По ту сторону фронта

Я отправил связного. А из Пузни тем временем доставили нам продукты. Полная подвода скрипела по узкой лесной дороге, а в ней и картошка, и мясо, и, сало, и даже пара живых гусей — наглядное доказательство авторитета подпольной группы и сочувствия крестьян партизанам. Запылал костер. Крывышко возглавил стряпню.

А погода стояла совсем не зимняя. Снег сошел, иногда моросил дождичек, проглядывало солнце.

Пообедали. Дело шло к вечеру, но смеркаться еще не начинало. Я взялся составлять листовку на украинском языке. Надо было практиковаться, снова привыкать к родной речи. Но на этот раз работа продвигалась не особенно успешно. Устал, что ли?..

В этот момент сообщили, что возвращается наш связной и с ним двое вооруженных.

— Пропустите!

Они подошли, и старший представился:

— Командир партизанского отряда Мисюра… А это адъютант Моисей Бромберг.

Адъютанту — красивому черноглазому парню — было не больше 18 лет, а Мисюре, пожалуй, за 30. Он показался мне очень худым и немного сутуловатым. Двигался Мисюра как-то по-особому уверенно, и такая же уверенность, спокойная, не кричащая о себе смелость читалась в его упрямых глазах, в продолговатом, чисто выбритом лице. Одет он был в обыкновенный крестьянский пиджак, туго стянутый офицерским ремнем со звездой на пряжке. За спиной — СВТ, у пояса — пистолет и пара гранат.

Я пригласил гостей садиться, и Мисюра немногословно, но обстоятельно рассказал о себе и об отряде. Работают они активно: не дают увозить людей в немецкую кабалу, всеми мерами мешают фашистам выколачивать налоги, борются с полицией, рвут телеграфные провода… Хорошо налажены связи с населением. Крестьяне их знают, видят их работу и сами помогают им. Но бойцов у них немного, всего восемнадцать человек. Кроме того, есть невооруженные, небоеспособные: женщины, дети, старики — человек сорок. Что-то вроде «цивильного лагеря» при партизанском отряде. Это до известной степени затрудняет действия отряда, делает его не таким подвижным, но бросить беспомощных людей на произвол судьбы нельзя.

У меня сложилось определенное впечатление, что и отряд неплох, и командир неплох. Да и пузнинские крестьяне отзывались о них хорошо. Надо им помочь. И связи их надо использовать. К тому же сам Мисюра, говоря о дальнейшей работе, выразил желание присоединиться к нам. Мы решили на базе его отряда создать более крупный, а вокруг него — между Горынью и Стырью — организовать уже не «Пидпильну спилку» и не группы народного ополчения, а более широкое народное движение, установив связи с Сарнами и Пинском. Руководство этим делом я поручил Корчеву, который и остался тут же, в Озерске, в качестве уполномоченного.

Командование отрядом по-прежнему лежало на Мисюре, но в помощь ему я выделил двенадцать партизан из нашей группы во главе со старшим сержантом Зубковым, чтобы показывали пример, учили подрывному делу, делились опытом. Для начала я дал им три рапиды и поручил выйти к Здолбуновскому железнодорожному узлу, где они, помимо диверсий, должны будут разведать обстановку: нельзя ли и там создать партизанскую группу.

* * *

Так же «по цепочке» двигались мы и дальше: от Пузни до Золотого, от Золотого до Сварицевичей. Ехали на подводах, порой даже пренебрегая осторожностью, среди бела дня. В Золотом ликвидировали гитлеровский «маенток» — имение. Инвентарь и продовольствие тут же были розданы крестьянам, а охранников мы не нашли: они успели заблаговременно улизнуть.

До Сварицевичей добрались на рассвете четвертого декабря. Погода была ясная. Большое село широко раскинулось перед нами, взбегая на невысокий холм десятками бревенчатых домиков. Там, на вершине, в самом центре, высилась каменная церковь и несколько строений городского типа. Многочисленные садики были сейчас обнажены, но летом, вероятно, все село утопает в зелени. Немного в стороне — имение: красивые белые дома, острые, голые сейчас метелки пирамидальных тополей, обширный парк, светлые зеркала прудов, соединенных протоками, дальше — луга и зубчатая черно-синяя полоса леса на самом горизонте.

Райский уголок! И фашисты действительно чувствовали себя здесь некоторое время, как в раю, в рабовладельческом гитлеровском раю. Отдыхали и грабили. Всего вдоволь, и все бесплатно. Но в октябре 1942 года налетел на этот «рай» партизанский отряд Попова и Корчева, и кончилось беспечальное житье захватчиков. Народные мстители разогнали полицаев, расправились с самозванными «хозяевами», собранный для них урожай частью сожгли, частью отдали крестьянам, уничтожили всю грабительскую фашистскую «бухгалтерию».