По ту сторону времени

То, что ей открылось, заставило ее испуганно вжаться в дерево, лихорадочно нащупывая круглую ручку. За дверью, насколько хватало взгляда, была пустота, которая прямо-таки светилась своей чернотой. Кэтрин плотно зажмурилась, так по-детски спасаясь от чего-то страшного и неизвестного. Простояв так какое-то время в полнейшем бездействии, парализованная собственным воображением (ведь ничего по-настоящему ужасного Кэтрин не увидела), она снова медленно открыла глаза. Тут же перед ней мелькнула яркая вспышка и в мгновение ока растворилась. Кэтрин часто заморгала, до рези в глазах вглядываясь в темноту, в которой, как не старалась, не могла ничего увидеть. Вторая вспышка была замечена ею чуть раньше, а оттого Кэтрин имела возможность проследить ее зарождение из крошечной искорки, появившейся из ниоткуда, словно окружающее пространство вывернуло свои карманы и вытряхнуло из них все содержимое, до едва заметного расширения и, в конце концов, затухания. Как заворожённая, она всматривалась в темную бесконечность перед собой и даже сделала два робких, несмелых шага вперёд, после того, как носочком аккуратно проверила наличие там твёрдой поверхности. Факт того, что ей было на что опереться немного приободрил Кэтрин и она сделала ещё пару крошечных шагов. Но оказалось, что она отошла уже достаточно далеко от двери, чтобы, обернувшись, нащупать вместо неё пустоту. Внезапно, это стало ее мало заботить, потому что из темноты начала зарождаться третья вспышка. Она оказалась гораздо ближе, чем первые две, и теперь, достигнув своего пика, образовала едва уловимую фигуру, показавшуюся Кэтрин смутно знакомой. Но и она исчезла прежде, чем девушка смогла хоть что-то понять.

Каждая вспышка сопровождалась только светом, но не звуком, а потому Кэтрин в какой-то момент подумала, что потеряла способность слышать. Но мысль об этом растворилась в темноте, стоило появиться очередной искорке. В этот раз Кэтрин могла с уверенностью сказать (и сказала бы, если бы не боялась не услышать свой голос), что фигура, возникшая перед ней, была определенно человеческой и, судя по очертаниям, мужской. Стоило невообразимой догадке пробраться в голову, как она тут же подтвердилась вполне наглядным проявлением: сперва фигура метнулась влево от Кэтрин, а затем переместилась в противоположную сторону, пока не зависла в пространстве прямо перед ней, внезапно алым, пятном. Она смогла четко рассмотреть лицо Криса, как только проявились его очертания. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты в тонкую линию, а кожа казалась неестественно бледной. Да и красноватый оттенок мигом впитался в пустоту, словно его и не было.

Кэтрин казалось, что она смотрела в лицо Криса, как минимум несколько минут, но сколько бы шагов вперёд она не делала, как бы не старалась протянуть к нему руку, он все равно оставался равноудалённым от неё. Пока его фигура снова не уменьшилась до едва заметной точки, а потом и вовсе не исчезла.

Вспышки продолжали мелькать с разных сторон, проносясь мимо Кэтрин. Только ещё одна была, в отличии от остальных, алой. При чем была такой не сразу, а приобрела этот оттенок где-то на середине своего пути. Во всех вспышках неизменно возникал облик Криса. Каждый раз он был почти одинаковым: закрытые глаза, тело, выпрямленное в линию, со сложенными по бокам руками. Точно так же, как перед каждым его перемещением в будущее, которые наблюдала Кэтрин.

Череда вспышек закончилась так же внезапно, как и началась, и Кэтрин снова со всех сторон обступила непроглядная чернота. Она липла к коже, словно пыталась поглотить ее, утащить на дно самой глубокой бездны, чтобы оставить там навеки. В голове Кэтрин, внезапно, помутнело, в ушах зашумело, а ноги быстро потеряли опору, так, что она рухнула вниз, теряя сознание. Теряя образ Криса, двери за спиной и, ставшей ненадолго привычной, пустоты. Теряя саму себя, оставляя ее в прошлой, уже такой неправдоподобной, жизни.

Кэтрин не знала, как много времени она провела в небытие, но, очнувшись, она больше не чувствовала себя собой. Она лежала ничком на кровати в комнате с книжной полкой, столом, стулом и окном, за которым разливалось розовато-сиреневое свечение. На стене по-прежнему красовалась цифра девять, наспех выведенная ее рукой, а рядом отчетливо виднелись десять коротеньких чёрточек. Они казались безмолвным доказательством, что ей просто привиделись, и бесконечные двери, которые она отпирала одна за другой, и пустота, скрывающаяся за последней из них, и, конечно же, вспышки, в которых ей виделся образ Криса.

Описать, что изменилось вокруг или же в ней самой, Кэтрин не смогла бы, даже, если бы сильно попыталась. Вот только она перестала узнавать себя даже в своих мыслях, настолько они казались ей чужими и противоестественными. Ее терзали внутренние, незнакомые ей, демоны, внушающие ужасные идеи. Кэтрин казалось, что она заперта в клетке за все прегрешения мира и останется в ней на веки веков. Каждая секунда, коих она успела сосчитать уже сотню, чудилась ей отдельной, долгой вечностью.