Победа достается нелегко

Спортивный зал училища находился рядом. Он был просторный, высокий, с длинным балконом, где находились места для зрителей. Много света, на огромных окнах решетки, на плафонах тоже. По бокам светлые баскетбольные щиты. Пол размечен белой и желтой краской. Руслан сразу определил, что белой обозначены границы и линии баскетбольной площадки, а желтой — две волейбольные. В левом углу устроен борцовский ковер. Что же касается боксерских снарядов — мешков и пневматических груш, — то их он не обнаружил.

— Видимо, бокс тут не в почете, — заключил Руслан после беглого знакомства с залом.

— Сказал — как в лужу сел, — ответил высокий спортсмен, который бросал мяч в корзину.

— Не сказал, а сделал вывод, — поправил Омаров, — оборудование зала говорит само за себя.

— Посмотрим завтра на ринге, что вы скажете. — Высокий презрительно оглядел круглую фигуру Омарова. — Жир надо было сбрасывать дома, а не накануне состязаний.

— Может быть, — сказал Коржавин. — Но, глядя на вас, подумаешь, что вы в этом деле перестарались.

Омаров захохотал:

— У Руслана язык как острый нож, а кулаки как гири!

Высокий дернул плечом и, не ответив, стал равнодушно бросать мяч в баскетбольную корзину.

В зал стали заходить спортсмены. Вскоре в разных концах шла оживленная тренировка. Одни, надев перчатки, отрабатывали элементы боксерского боя, другие работали на лапах, третьи прыгали со скакалками. Даже на борцовском ковре стало тесно. Те, кому нужно согнать лишние граммы и килограммы, одевшись потеплее, боролись друг с другом. Издали они были похожи на молодых медведей, которые пробуют силы в борьбе, но бороться как следует не умеют.

Тяжеловес Тюбиков вернулся довольным. Его круглое лицо сияло.

— На котловое довольствие прикреплены к ресторану. В прошлом году там кормили до отвала.

Тяжеловес забинтовал кисти и пальцы, натянул перчатки.

— Корж, подержи лапы.

— Ладно. Пока разминайся, а я допрыгаю раунд.

Тюбиков начал делать гимнастические упражнения, широко размахивая руками. От его движений, уверенности веяло богатырской мощью.

— Тайм! — крикнул Омаров.

Коржавин сделал несколько глубоких вдохов и отложил скакалку.

— Давай лапы.

Тюбиков, несмотря на тяжелый вес, двигался довольно резво и легко, непринужденно наносил удары с любого положения.

— Резче! — советовал Руслан. — Быстрее! Раз-два- три! Левой, левой, правой!

Тяжеловес, добродушно улыбаясь, наносил прямые и боковые удары.

— Корж, посмотри вон на того тощего.

— Что у баскетбольного щита?

— Ага.

— Ты его знаешь?

— Знаю и тебе советую присмотреться. Он прошлогодний чемпион в твоем весе. Фамилия его Стоков.

Коржавин от удивления опустил лапы.

— Этот? Неужели?

— Он самый. В прошлом году ему мастера присвоили. Ну держи лапы!

Руслан подставил лапы, а сам разглядывал высокого: «Вот ты какой, мой главный соперник!»

5

Никифоров принес талоны на питание.

— Мандатную комиссию прошли чистенько. Получайте, орлы, билетики на еду!

— А взвешивание когда? — спросил Тюбиков.

— Взвешивание здесь, в спортивном зале, с восьми до десяти утра.

— Порядок! Можно после завтрака. Лишний килограммчик не помешает.

Омаров облизнул сухие губы.

— Придется до взвешивания не пить.

Коржавин взял талоны на еду, развернул тощую книжечку.

— Ребята, да тут и вчерашние обеденные!

— Конечно, обеденные, — сказал Никифоров. — Положено — отдай. Так что, друзья, обед и ужин нам полезен и нужен!

Ресторан находился в центре города. Высокое двухэтажное здание, просторный вестибюль. Швейцар с окладистой бородой и в темно-синей форме приветливо распахнул двери:

— Добро пожаловать!

— Спасибо, папаша! — сказал Никифоров и протянул гардеробщику офицерскую фуражку.

Тюбиков первым прошел в зал и занял столик возле окна.

— Сюда, чемпионы!

Боксеры уселись вокруг стола.

— Еще стул, — сказал Коржавин. — Никифорова забыли?

— Он с нами не будет, — ответил Тюбиков, — он с дамочкой.

— Понятно! — Коржавин раскрыл меню. — Кому что?..

6

Ночь накануне соревнований всегда самая длинная и томительная. Что принесет завтрашний день? Этот вопрос волновал всех. Не верю в железных людей, которым все нипочем. Ночь накануне соревнований — это как ночь перед битвой, нервы напряжены до предела. Хотя каждый старается показать свое внешнее спокойствие, однако волнение нет-нет да и прорвется наружу.

— «Что день грядущий мне готовит?» — пропел Тюбиков, разбирая постель.

— Волнуешься?

— Нисколечки.

— Треплешься.

— Заяц трепался, ему уши надрали, вот он и стал длинноухим.

Но Коржавин, чтобы только не молчать, продолжал спрашивать:

— А все ж таки?

— А ты?

— Я?

— Ты ведь тоже того…

— Разумеется.

— И я тоже.

Тюбиков лег, укрылся.

— Давай спать.

— У меня не получается, — признался Коржавин.

— Тише, вы! — произнес Омаров. — Пальчикову мешаете спать.

Пальчиков заворочался и тихо захихикал.

Тюбиков подошел и сдернул с него одеяло.

— Что притворяешься?

— А тебе что?

— Мне ничего, а вот людей в заблуждение вводишь.

Омаров взглянул на часы.

— Половина одиннадцатого.

Пальчиков вздохнул:

— Теперь часа два не уснешь, Хоть лежи, хоть не лежи. Я уж знаю.

— Да, — сказал Омаров. — Все ж таки завтра первый день.