Победитель

— Подогреешь!.. Много вы, товарищ полковник, в моем супе понимаете!

— Ну! ну! тише! — Викулов выставил ладони. — Тобой печки хорошо растапливать, Шерстнев! Прямо огонь летит!..

Шерстнев махнул рукой, снова взглянул на часы и зажег газ в открытой жаровне.

* * *

Леонид Ильич молча отодвинул в сторону лежавшие перед ним документы. Жест свидетельствовал, что Генеральный секретарь пришел на заседание далеко не в лучшем расположении духа.

Надел очки, посмотрел поверх на присутствующих, затем снял и с нехорошим бряканьем положил на стол.

МОСКВА, 16 СЕНТЯБРЯ 1979 г

— Товарищи, — хмуро сказал Брежнев.

Он был раздражен и недоволен. Ему хотелось сказать кое-кому из присутствующих пару-другую слов по-настоящему, наотмашь. Но погромыхать, как прежде, как встарь, все равно не удалось бы, потому что язык плохо слушался, — не громыхание бы вышло, а сплошное чавканье.

— Как вы знаете, вчера Амин… — Леонид Ильич замолчал, сделал несколько жевательных движений и повозился в бумагах, выгадывая время, чтобы успокоиться. — Гм-гм!.. Вчера Амин отстранил Тараки от власти и физически изолировал. Сегодня должен был состояться пленум ЦК НДПА. По-видимому, на нем будут приняты неблагоприятные для товарища Тараки решения. Нам нужно определить линию поведения. Товарищ Андропов.

— Леонид Ильич, — очень сдержанно сказал Андропов. — Думаю, нужно потребовать у Амина гарантий. Он не должен принимать репрессивных мер против товарища Тараки, поскольку…

— Если бы Амина не было!.. — резко оборвал его Брежнев. — А вы, Юрий Владимирович, обещали это обеспечить!.. Нам бы не пришлось обсуждать эти вопросы!..

Андропов хотел что-то сказать, но сдержался. Пометил что-то в блокноте и медленно откинулся на спинку стула.

— Позвольте мне, Леонид Ильич, — вступил Косыгин. — Товарищи члены Политбюро! Леонид Ильич! Вчера вечером Амин обратился к нашим представителям в Кабуле. Он просит о личной встрече. Считает, что в разговоре с вами можно было бы прояснить ряд вопросов. И что это послужило бы лучшему взаимопониманию…

— Не о чем нам с ним разговаривать!.. — угрюмо сказал Брежнев. — Раньше нужно было разговаривать…

— Он и раньше просил о встрече, — нашел нужным возразить Косыгин. — Но вы его тоже не принимали…

— Зачем он мне был нужен? — Брежнев повысил голос. — Раньше мы имели дело с Генеральным секретарем НДПА Нур Мухаммедом Тараки! Разумный человек, симпатичный, все понимает… Зачем нам нужен был его помощник? От добра добра не ищут… А теперь этот выкормыш его арестовал! и хочет с нами разговаривать!

— Индульгенцию получить! — ввернул Андропов.

— Вот именно… Пусть вернет к власти Тараки, тогда поговорим!..

Повисла пауза.

Устинов вздохнул.

— Да, конечно, следует вернуть к власти Тараки. Но теперь уж не обойтись без войсковой операции…

— Они же просят помочь войсками? Вот и ввести войска, — сказал Андропов. — И поставить соответствующую задачу. Все равно Амина нельзя оставлять. Он переметнется к американцам. И они разместят свои «першинги» на нашей южной границе.

— Почему он переметнется к американцам? — спросил Громыко. — С какой стати? Зачем же тогда он столько времени просит у нас войска? Это абсурд какой-то… А что касается войсковой операции, мы уже не раз здесь говорили, что не сможем юридически оправдать ввод войск. Советский Союз будет выглядеть агрессором!

— Да, товарищи, об этом забывать нельзя, — вздохнул Брежнев. — Ну а как быть? Оставить Тараки без помощи?

— И потом, — сказал Косыгин, — ввод войск — серьезная операция. За пять минут такие дела не делаются, а реагировать нужно немедленно.

— Если не начинать, они вообще никогда не сделаются!

Брежнев задумчиво посмотрел на Андропова, пожевал губами, вздохнул. Идея ввода войск ему никогда не нравилась.

— Леонид Ильич! — Андропов продолжил. — Может быть, хотя бы начать подготовку? В конце концов, Амин и Тараки в один голос просили о переброске двух или трех батальонов спецназа. У нас готов «мусульманский» батальон. Кроме того, можно перебросить батальон десантников в Баграм якобы для охраны аэродрома. Эти подразделения могли бы решить двойную задачу…

— В каком смысле?

— Во-первых — охранять руководство. А при необходимости — блокировать его. Я имею в виду Амина.

— Только обязательно переодеть, как и предлагалось, — заметил Устинов. — Никто ничего не узнает.

Громыко тяжело вздохнул и покачал головой.

— А вы, Юрий Владимирович, со своей стороны предпринимаете что-нибудь? — спросил Косыгин. — Ведь ваше ведомство обычно не оперирует такими понятиями, как военные действия!..

— Да, — ответил Андропов. — Как только была получена информация о случившемся, мы начали проработку спецоперации. Не исключено, что нам удастся восстановить статус-кво без применения военной силы. Но я должен с огорчением констатировать, что ни одна из наших прежних спецопераций не оказалась успешной. Поэтому подготовку к переброске «мусульманского» батальона следует максимально ускорить.

— Да, товарищи, — задумчиво сказал Брежнев, надевая очки. — Не было заботы… Нет, ну какая же сволочь этот Амин! Тоже мне — ленинец!..