Победитель остается один

Я попятилась. Слова богини жалили не хуже оводов в разгар влажного короткого лета Мидгарда. Каждое обвинение вязло в белой пелене гнева, разжигая его ярче и ярче. Я должна была что-то сказать, оправдаться, но… Разорвать! Убить!

– Так что, жалкая врунишка, – ехидно засмеялась Фригг, и я вздрогнула, – не верю ни единому твоему слову…

Она уже развернулась, чтобы вернуться на трон, когда я прыгнула. Я ничего не могла поделать. Сдерживать прыжок было сродни тому, чтобы сдерживать вдох. Прыгнуть было необходимо.

Тело разорвала боль, какой я еще не знала, и сознание рассыпалось на тысячи осколков.

Плеть в руках. Плеть жалит плоть. Не плеть. Нити.

– Какое славное создание, – проворковала живая статуя. Она оплела тело своими нитями и вдруг крикнула гортанно и властно: – Тор! Муж мой, взываю к тебе.

Жжется. Жжется. Боль.

III

Пиррова победа

1

1193 год от возведения Первого Колизея

Остров выглядит заброшенным, но лишь в той части, где двести лет назад обитали группа детей и их наставники. Остальная часть суши – буйство природы, как и всегда. Кален сидит на уступе, смотрит на закатное солнце, и нет благоговения перед окружающей красотой на лице его, оно застыло, словно маска.

– Только не говори, что ты снова в унынии, – раздается голос за спиной, и юноша, вздрагивая, оборачивается.

Тот, чье имя в разных мирах произносят на разный лад, насмешливо смотрит на Калена, но в глубине зеленых глаз плещется сострадание.

– Не говори ей, – просит юноша.

– Ты выглядишь плохо, – безжалостно констатирует бог. – И приступы уныния случаются все чаще.

– Я не похож на них, – сокрушается Кален. – Что со мной не так, Велес?

Да, у бога много имен, но Кален предпочитает именно это – как и сам бог.

– Сложно сказать, дорогой зять. Ни до тебя, ни после смертный не пробовал Живой воды. Кто знает, как она влияет на слабое человеческое тело и дух.

Некоторое время они молчат, каждый о своем. Солнце закатывается за горизонт, уступая ненадежному сумеречному свету. Наконец Кален поднимает голову и произносит, будто очнувшись:

– Я принес новости от Уллы.

– Внимаю, – Велес отрывает взгляд от воды и смотрит на собеседника.

– Новости не то чтобы плохие. Но и не очень хорошие, – тон юноши возвращается к безразличному звучанию, словно вспышка чувства минутами ранее отобрала последние силы. – Отголоски той истории, когда один из волчат Уллы подвел ее. Девушка с драккара Фригг, которую он обратил, все еще жива и во власти Перуна. Я хотел сказать… у твоего брата порой стали получаться разумные волки.

– Он разгадал секрет обращения? – обеспокоенно спрашивает Велес.

– Нет, – Кален отрицательно качает головой. – Чаще всего у него случаются, как и у нас бывало в первые годы, такие же неконтролируемые монстры, как и сама эта девочка. Но порой его эксперименты выпадают на полнолуние, и тогда от безумного создания получаются разумные волки.

– Это любопытно, – замечает Велес. – Но небезопасно. Мой брат не совсем идиот, может и догадаться.

– К счастью для нас, – продолжает Кален, – Старый бог не совсем добросовестно ведет записи их экспериментов. Так что, думаю, волноваться сильно не стоит. Вряд ли громовержец отследит закономерность.

– Что-то еще? – спрашивает бог скорее по привычке, чем из настоящего любопытства.

– Драккар Фригг, что перегрызла та девочка в момент обращения, наконец полностью восстановил популяцию, – вспоминает Кален. – И Улла все сильнее лютует, чтобы волки никоим образом не пересекались с людьми Мидгарда. Пора бы ей уже успокоиться.

– Как она… справляется? – осторожно интересуется Велес.

– Почти триста лет прошло, – на лице Калена мелькает приглушенное удивление. – Думаю, она просто осторожна. Вряд ли помнит историю с погибшим волчонком.

– О, – невесело усмехается Велес. – Ты просто не слишком хорошо знаешь Уллу. Память у нее крепкая.

– Хм-м. Конечно, она была привязана к мальчику – все же воспитывала его как сына. Но, возможно, гораздо сильнее ее ранило то, что молодняк в стае перегрызся из-за власти. Мы не поднимаем этой темы, я лишь получаю сведения об экспериментах Перуна. И я не заметил, чтобы Улла, если даже ей и неприятно то давнее происшествие, мало уделяла внимания слежке за бешеными созданиями громовержца. Она служит нам на совесть.

– Хорошо, – соглашается Велес. – Улла нужна нам. Отец не может отлучаться далеко от моего брата без риска быть пойманным на двойной игре.

– У Старого бога и Уллы все четко, – хмыкает Кален. – Да они и неплохо ладят. Твой отец, кстати, выкрал младенца, которого использовал для экспериментов с обращением Перун. Старому богу удалось устроить укус в полнолуние, не выдав себя. Но он солгал твоему брату, что ребенок не выжил, и отдал его Улле.

– А что брат мой? – уточняет Велес.

– Решил, что дети еще более нестабильны, – говорит Кален. – Так что Улла получила себе в утешение нового волчонка, а Старый бог смог оградить детей от обращения в берсерков.

– В кого? – бог морщит лоб в недоумении.

– Так Перун зовет этих бешеных созданий, – отвечает Кален.