Побег

— В конце концов, — продолжал он, явно увлекшись темой, — когда кто-то подавлен, порой и недозволенное может стать предметом навязчивой идеи. Почему я не могу получить желаемое? Наверное, это хорошо, быть настолько плохим. Даже представление о первородном грехе возвращается к идее о том, что опасность сама по себе является соблазном и наградой.

— Если то, что ты говоришь, правда, то каждый хотел бы стать преступником или искателем острых ощущений, — возразила Вэл. — Ты говоришь, что человечество по своей природе эгоистично и жестоко. Но это не так. И потому то, что ты говоришь, совершенно безумно.

— Ах, — восхитился Лука. — Вот он, изворотливый ум, за который мой брат выбрал тебя. То, что ты говоришь, правда, но это только потому, что мы живем в обществе, которое осуждает антисоциальных личностей — антисоциальных по определению реальной психологии, разума. А не по определению популярной психологии, которым разбрасываются, как рисом на свадьбе. И я говорю это не только в юридическом смысле, но и в отношении личной выгоды. Если бы общество было чуть более эгоистичным, Валериэн, мы бы видели гораздо больше низменного и жестокого. Мы бы упивались этим.

— И общество бы рухнуло, — не сдавалась Вэл.

— Нет. Ты судишь по моему брату. Гэвин не социопат, он психопат, который не видел причин играть по правилам общества, хотя и начинал, когда ему это было выгодно. Он любил игры. Мы все любим. Но время от времени, если правила этих игр приходится нарушать или обходить, кто скажет, что это так уж плохо? Ты это делаешь, потому что у тебя нет преимущества, но, если бы это я был привязан к кровати, а ты держала нож, ты могла бы чувствовать себя совсем по-другому.

Его слова заставили вспомнить тот день с поразительной ясностью — золотистый свет, проникающий через окно, теплую кровь, забрызгавшую ее лицо, насмешливый поцелуй, который она подарила Гэвину, когда тот похолодел от шока. Она наслаждалась этим, тошнотворно осознала она. Она наслаждалась его поражением, как хищник свежей добычей, несмотря на то, что это преследовало ее каждую последующую ночь в следующие три года.

— По твоему лицу вижу, что ты понимаешь, — заметил Лука. — Кроткие могут унаследовать Землю, но сильные будут охотиться за ними, чтобы завладеть ею, и в конечном итоге, Валериэн, выживут сильнейшие. — Он подмигнул ей. — Victori spolia sunt. Победителю достаются трофеи.

Глава 17

Жемчуг

Вэл не помнила, как заснула, но, должно быть, она это сделала, потому что Лука ее тряс. Запястья и лодыжки онемели и стали тяжелыми, когда она попыталась пошевелить конечностями. Она подняла на него сонные глаза, когда он разрезал узы своим охотничьим ножом.

— Бедняжка, — он обхватил ее за талию, чтобы помочь подняться. — Мне не хотелось тебя будить, но мы должны следовать графику. Все ждут тебя.

Последняя фраза окончательно ее пробудила.

Ей не хотелось думать о том, что произойдет в Нью-Джерси, но мысли все равно возвращались к этому. Застрелят ли они ее на месте, когда она будет подходить к входной двери, или сначала дадут ей фору?

И действительно ли Гэвин позволит этому случиться? Он пытался убить ее за предательство и признался, что, когда появился в университете, его целью действительно было пролить кровь Вэл. Возможно, он думал, что это достойное наказание за ее отказ отдать ему свое сердце — позволить членам его семьи вырвать его с кровью из ее груди в качестве охотничьего трофея.

Вэл сдержала всхлип.

— Не переживай, — проговорил Лука. — Все будет не так ужасно.

Она просто смотрела на него, не в силах скрыть слезы. «Ты что, мать твою, шутишь?»

— Если я поймаю тебя, обещаю, что это будет точный выстрел. — Он улыбнулся, ведя ее в ванную, как будто думал, что его слова ее успокоят. — Это произойдет так, как будто кто-то ударил тебя, а потом ты вообще ничего не почувствуешь. Кстати, у тебя есть пять минут, чтобы принять душ.

Она продолжала смотреть на него. Лука сложил руки.

— О, я никуда не уйду, — он ухмыльнулся. — Расслабься, Валериэн. У тебя нет ничего интересного, чего бы я не видел раньше. Да и я не могу полагаться на то, что ты не вылезешь из окна, верно?

Вэл виновато избегала смотреть на окно, через которое она, на самом деле, думала протиснуться несколько секунд назад. «Оно все равно слишком маленькое, — решила она, стягивая через голову одежду. — Я бы не пролезла».

Вода была как лед, обдавая ее струями холодных, ледяных игл. Водонагреватель, похоже, не работал, потому что в таком месте не стоит ждать ничего другого. Установленная душевая лейка располагалась очень низко; Вэл пришлось пригнуть голову, чтобы помыть волосы.

Лука стоял и курил, а она неловко двигалась под ледяной водой. Вэл едва успела смыть с волос мыло, когда он распахнул занавеску душа, заставив ее с криком обхватить себя руками.

— Пора уходить, — сказал он, протягивая ей полотенце.