Почему я перешел в Зарубежную часть Русской Православной Церкви?

Но ключевым обстоятельством во всем этом была все та же кадровая политика Патриархии. Более 60 лет епископов, настоятелей монастырей и храмов специально подбирали, пестовали, рафинировали так, что они должны безусловно угождать во всем гражданским властям (и угождали вплоть до содействия беззаконному закрытию храмов при Хрущеве). В итоге на ключевых постах Церкви на сегодня оказались большей частью самые нелучшие ее представители — люди беспринципные, двоедушные, совершенно лживые, готовые на все ради сохранения своего положения, карьеры, денег и т.д. Конечно, были при этом и исключения из правила, но они тоже входили в замысел богоборчества о Церкви, так как нужно было иметь на видных местах определенный "процент" просто порядочных и добрых людей, примером которых всегда можно было бы прикрыться.

Впрочем, долго их все-таки не могли стерпеть, даже при том, что и такие хорошие люди редко вступали в конфликт с гражданскими властями: нестерпим был сам феномен порядочности, к которой тянулся народ. А ведь Церковь иерархична и в плане передачи влияния от высших через средних к низшим. Боязнь антихристовых сил, сиречь Антихриста, больше чем Христа, стремление угождать Богоборчеству более чем Богу — вот то, что передавалось от верхушки епископата Московской Патриархии духовенству, а от него — народу. Итог более чем печален: всеобщая запуганность, панический страх перед чиновниками государства, гораздо больший, чем страх перед Богом, стал одной из самых ярких черт епископата, духовенства и, увы, большинства прихожан. В этом и есть "сергианство", его прямое порождение.

Невероятно широко распространилось сребролюбие и властолюбие. Иерархия и ключевое духовенство в этом отношении вполне уподобились тем, кому подчинились как своим "законным" хозяевам. Коррупция и симония (рукоположение в священный сан за деньги) стали обычным явлением, само собою разумеющимся. Многие епископы и богатые "батюшки" стали попросту закупать и уполномоченных и представителей местной власти. Руководящее звено Церкви вполне побраталось с руководящими работниками советских органов. А побратавшись, с партаппаратом, вполне усвоила и его психологию, мышление, язык и его образ поведения: самодурство, высокомерие к низшим и подобострастие к высшим, "широкую" жизнь как бы неких "князьков" с дачами-дворцами и прочей чепухой, а главное — бесконечно изворотливую лживость. Она стала нормой жизни любого "нормального" священнослужителя. С пафосом, горячо, иногда даже и с натуральной слезой говорить с амвона одно, а вне храма сознательно делать прямо противоположное стало правилом (так делают архиереи, так делают "умные" священники, — так должны делать все!). В последнее время часто это уже стало патологией: возник тип священнослужителей, которые искренне не понимают, что ложь — это плохо, вообще не замечают, что лгут, так как ложь — это норма жизни в их глазах такая же правомерная, как и правда, если есть земная выгода сказать правду и сделать по правде в каком-то данном случае. Такие люди так обманули самих себя, что вылечить их уже невозможно. И какие бы догматически правильные слова ни произносили эти люди, как бы "горячо" или красноречиво ни говорили, — все их словеса остаются только сотрясением воздуха, пустой говорильней, не способной никого потрясти и побудить к преображению жизни, потому что в этих словах нет ни Божией силы, ни духа, но в лучшем случае, только сила человеческая, душевная (эмоциональная), не духовная. В этом — тоже "сергианство".

Ярким доказательством сему может служить то, что ныне почти невозможно найти многоштатного прихода, где бы священнослужители жили дружно. Зависть, ревность, взаимное интриганство и доносительство стали правилом жизни. А отсюда и среди прихожан — дикие интриги, ссоры, взаимная подозрительность (в частности — в колдовстве), разобщенность, доходящая до такой ненависти и злобы, что и высказать невозможно! Все идет с "головы", от архиереев, которые тоже давно перестали быть братьями во Христе друг к другу. Здесь та же закономерность: от высших — к средним, от них — к народу.