В чем же состояла суть преступных махинаций, совершаемых Пятаковым? В подтверждение сказанного Ежовым сошлемся на свидетельство американского инженера Джона Д. Литтлпэджа, работавшего в СССР по контракту в качестве эксперта по вопросам золотой и медной промышленности. В январе 1938 года в серии статей, опубликованных в «Сатердей ивнинг пост», рассказывая о своем пребывании в Советской России, Литтлпэдж писал:
«Я отправился в Берлин весной 1931 г. в составе большой комиссии по закупкам, возглавляемой Пятаковым. Моя работа заключалась в технических консультациях при закупке оборудования для горной промышленности.
Наряду с другим оборудованием, комиссия закупала в Берлине шахтные подъемники мощностью от 100 до 1000 лошадиных сил. После некоторой дискуссии немецкие концерны (Борзинг и Демаг) снизили свои цены на 5 пфеннигов за килограмм. Изучая эти предложения, я обнаружил, что фирмы заменили предусмотренные спецификацией рамы из легкой стали чугунными, весящими несколько тонн, что сокращало себестоимость каждого килограмма, но
В первой сделке Литтлпэдж помешал осуществлению такой махинации, но «данный трюк удался Пятакову в отношении остальных рудников». Позже американский инженер столкнулся и с фактами вредительства в промышленности на Урале. Там в результате деятельности троцкиста Кабакова преднамеренно сокращалась добыча руды. Литтлпэдж писал: «Когда Кабаков был арестован по обвинению во вредительстве в промышленности, я не удивился».
Дело в том, что, осуществляя реорганизацию технологических процессов добычи руды на уральских разрезах, американский инженер оставил письменные инструкции, позволявшие «обеспечить максимальную производительность труда». «И вот, – продолжал Литтлпэдж, – в 1937 году… я получил срочный вызов, требовавший моего возвращения на эти рудники. Оказывается, за это время были безвозвратно потеряны тысячи тонн богатой руды, если бы ничего предпринято не было, то погибло бы все месторождение. Я узнал, что… приезжала комиссия из ведомства Пятакова… Мои инструкции были брошены «в корзину», и в рудниках была введена такая система эксплуатации, которая… в течение нескольких месяцев привела бы к потере всего рудного тела».
Обнаружив «вопиющие факты
Таким образом, и без «грубых» оценок преступление Пятакова являлось хищением государственных средств в особо крупных размерах, но дело не ограничивалось лишь финансовыми махинациями. Нарком продолжал: «Что касается его (Пятакова) сторонников, то все они давали шпионские сведения…Я уже говорил вам, что член партии, нач. Южно-Уральской ж.д. Князев… зам. нач. дороги им. Кагановича Турок состояли на службе в качестве шпионов в японской разведке и работали шпионами, диверсантами, получали деньги от японской разведки». Эта информация вызвала вопросы. Сталин поинтересовался: «Связь с троцкистами имели?
Ежов: Да, прямую связь имели. С Лившиц имел связь Князев, а Турок имел связь с Дробнисом.
Мирзоян: С 1931 г. они работали?
Каганович: Я думаю, что с 1929 года.
Ежов: По их показаниям, они начали позже работать, но, по нашим материалам, они были завербованы японской разведкой, еще будучи в Японии в составе делегации».
К сожалению, в сохранившейся стенограмме выступления Ежова нет текстов цитат, зачитанных им из протоколов допросов. Но, судя по репликам из зала, речь шла о переговорах оппозиционеров с иностранными дипломатами. Фактически заговорщики давали векселя на будущие выгоды для иностранных партнеров в случае прихода к власти. Условием таких обещаний являлась реставрация в СССР капиталистической системы. То были тайные манипуляции за спиной руководства страны.
Впрочем, некоторые из находившихся в зале членов ЦК уже были ознакомлены с материалами допросов и поэтому оживленно реагировали на сказанное наркомом почти подсказками. Зачитав показания Сокольникова о «привлечении
Голоса с мест: Насчет долгов (Речь шла о том, что в случае прихода к власти оппозиционеры намеревались расплатиться с долгами царской России. –