Почему русским нельзя мечтать? Россия и Запад накануне тотальной войны

Тут опять же надо сделать ремарку. Запад – это уникальное образование, сложившееся при уникальных условиях. И, пожалуй, нигде не исследовали природу зла столь педантично и глубоко, как здесь: от инквизиции до концентрационных лагерей. Но это же заставляло искать противоядие данному злу. Собственно, потому Запад дал миру столько гуманистических, благих достижений. Говоря просто, у него есть как темная, так и светлая сторона. Одно не существует без другого. И тем абсурднее разговоры об априори «хорошем» или «плохом» Западе.

Логика темной стороны состоит в том, что человек – по своей природе охотник, он кровожаден и утверждается за счет силы, за счет доминирования в непрерывной борьбе (Смит возводит данный принцип в абсолют в экономике, Ницше – в философии, Дарвин – в биологии). Потому достаточно создать подходящие обстоятельства, и любой будет способен на злодейство. Особенно если человек, встроенный в систему, маркирует другого как чужого, как противника. Но ведь западная мораль вдалбливает одиночество в борьбе как метод, а значит, любой становится угрозой, так как является конкурентом в достижении цели, мечты. К нему можно – и должно – применить силу, которая в сложившейся системе ценностей будет интерпретирована не как акт агрессии, а как самозащита. Данный механизм воспроизводится не только человеком, но и государством (будь то США в Ираке или Россия на Украине). После система услужливо предлагает внятные объяснения, замаскированные под общечеловеческие ценности, но на деле являющиеся сдерживающими механизмами.

Однако наступает момент, когда система перестает зависеть от тех, кто ее создавал и обслуживал, и становится отдельной сущностью. Она превращается в обособленную структуру, не подпускающую к своим защитным механизмам даже тех, кто формально наделен в ней основной властью. Мир, как в песне Боба Дилана, трансформируется в одну большую тюрьму, где некоторые – заключенные, а остальные – охранники; причем роли эти рандомно перераспределяются.

Один пример из Британии, где мигранты создали сеть борделей и притонов, куда затаскивали несовершеннолетних белых девушек. Порочная география насчитывала более десятка городов. Только в одном крошечном Ротереме, классическом английском захолустье, пакистанцы изнасиловали полторы тысячи девочек в возрасте от 11 до 15 лет. Эта цифра ужаснет еще больше, если учесть, что население Ротерема всего 250 тысяч человек. На девочек нападали в парках, на детских площадках, а после похищали, избивали, насиловали и продавали в другие английские города, обрекая на чудовищное сексуальное рабство. Это кажется диким для любой страны, но подобное происходит в цивилизованной Европе, считающейся вершиной развития гражданского общества.

Но особый ужас заключается в том, что именно эта система породила подобное дьявольское беззаконие. Промышленная революция и становление рыночной экономики создали такую систему, где первичными являются факторы цены и купли-продажи, которые должны быть очищены от любой шелухи, вроде морально-этических норм. Каждый человек выступает по отношению к другому человеку как собственник, но не как равный и тем более не как сострадающий. Рыночные отношения, в которых человек становится и рабочей силой, и товаром, трансформировали не только экономику, но и социальные отношения, мораль, религию, само мироустройство.

В данном контексте последнее слово, произнесенное пакистанцем на суде о сутенерстве и педофилии в Британии, не кажется мягче или логичнее, но у него видятся и дополнительные предпосылки, помимо мразотности говорящего и столкновения цивилизаций. А заявляет «черный» человек следующее: «Все белые женщины годятся лишь для одного: чтобы такие мужчины, как я, трахали их и использовали как мусор!» Нельзя говорить не то что о раскаянии, но даже об элементарной попытке, мимолетной мысли понять чувства и правила страны, приютившей насильника. Общечеловеческие ценности не просто выброшены и растоптаны – их обгадили черные крысы.

Поразительнее всего в этой истории – реакция и действия правоохранителей. Похищения, изнасилования и торговля британскими девочками продолжались на протяжении 20 лет. Однако первые данные об этом (как раз-таки о Ротереме) появились лишь в 2014 году, но даже после этого полицейские не зашевелились. Они не спешили приглашать подозреваемых давать показания, спуская, что называется, мрачное дело на тормозах. Почему? Да потому что британские копы боялись обвинений в расизме. Даже после судебных процессов некоторые полицейские до сих пор воспринимают жертв точно прокаженных; им, наверное, и колокольчики надо повесить, как в романе Стивенсона. Слышны и такие заявления: девочки сами спровоцировали насильников своим сексуальным видом.