Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны

Он впервые получил под начало огромное количество войск. Петроград и его окрестности были забиты училищами, госпиталями, запасными батальонами, их надо было снабжать, обеспечивать. А теперь направляли еще и части с Кавказа. Хабалов растерялся, что их негде размещать. Выход подсказал замещавший Алексеева Гурко — друг Гучкова. Напомнил, что запасные батальоны скоро будут отправлять на фронт, вот и освободятся казармы. А пока направил кавказские части не в Петроград, а в Финляндию. В общем-то и государь согласился. Казалось, что время еще есть. Отражать атаки думской оппозиции на самом-то деле оказывалось не сложно. Николай II уже понял: если держаться твердо, она скиснет и отступит. А дальше начнется наступление на фронте и изменит всю обстановку. Ну а после победы можно будет разобраться и с оппозицией, и с поведением союзников.

Царь и его министры пребывали в уверенности — с ситуацией они справятся. Так и было. Заговорщики приурочили штурм к открытию Думы, на 14 февраля. Но арест Рабочей группы оборвал связку между либералами и рабочими массами. А накануне этой даты по городу расклеили объявление Хабалова: беспорядки будут подавляться военной силой. Полиция произвела дополнительные аресты агитаторов на заводах. Родзянко явился к царю, все еще силился шантажировать его. Пугал революционными настроениями и под этим предлогом опять требовал «ответственное министерство». Но государь отрезал: «Мои сведения совершенно противоположны, а что касается настроения Думы, то если Дума позволит себе такие же резкие выступления, как прошлый раз, она будет распущена».

В день открытия парламентской сессии жители столицы вообще боялись выходить на улицы. Но забастовали «всего» 58 предприятий, 90 тыс. человек (для Петрограда в 1917 г. это считалось умеренным). Происходили сходки студентов, на Путиловском были столкновения с полицией. Выплеснулась пара демонстраций. Попытки смутьянов собраться у Думы полиция пресекла. А на депутатов предупреждение царя ох как хорошо подействовало! Они перепугались обещанного роспуска. Журналисты, собравшиеся за скандальными сенсациями, были чрезвычайно разочарованы, писали: «Первый день Думы кажется бледным». 15 февраля бастовали 20 предприятий (25 тыс. человек). Дальше выступления пошли на убыль, и через неделю обстановка успокоилась. 22 февраля (7 марта) царь выехал из Петрограда в Ставку.

Петроградский комитет большевиков пришел к выводу, что порыв выдохся, распорядился свернуть забастовки и начать подготовку к будущим акциям. Либералы тоже повесили носы. Руководство кадетской партии справляло в ресторане «Медведь» годовщину своей газеты «Речь». Рекой лилось шампанское, но очередной раунд борьбы с самодержавием считали проигранным, настроение было унылое. Один из лидеров партии, Корней Чуковский, пытался развлечь собравшихся и читал им свою новую сказку «Крокодил»…

Глава 64.

Россия на взлете

В ноябре, отвечая на вопросы журналистов, Брусилов сказал: «Война нами уже выиграна. Вопрос лишь во времени. Неудачи румын не имеют серьезного значения». По его прогнозам, война должна была кончиться в августе 1917 г., и Брусилов был прав.

Россия отнюдь не надорвалась, не истекла кровью. Она понесла серьезные потери, но куда меньшие, чем это нередко считают. Последняя сводка потерь царской армии была представлена в «Докладной записке по особому делопроизводству» № 4 (292) от 13 (26) февраля 1917 г. На всех фронтах с начала войны было убито и умерло от ран 11.884 офицера и 586.880 нижних чинов; число отравленных газом составило, соответственно, 430 и 32.718; потери ранеными и больными — 26.041 и 2.438.591; контуженными — 8.650 и 93.339; без вести пропавшими — 4.170 и 15.707; в плену находилось 11.899 офицеров и 2.638.050 солдат. Итого: 63.074 офицера и 5.975.341 солдат (ЦГВИА СССР, ф. 2003, оп. 1, д. 186, л. 98) [3].

Русских воинов погибло около 600 тыс., в Германии на тот же период — 1,05 млн, во Франции — 850 тыс. И это было вполне закономерно, ведь царское командование не допускало таких мясорубок, как Верден и Сомма. В плену в России находилось примерно столько же немцев, австрийцев и турок, сколько наших солдат в неприятельском плену. По ранению, болезни и контузии выбыло гораздо меньше, чем в армиях противника (несмотря на то что русские врачи подходили к освидетельствованию намного мягче немецких и австрийских, многие комиссованные выздоравливали, трудились, впоследствии воевали в Гражданскую).