Почка на экспорт

Нельзя сказать, что меня не интересуют современные методики лечения. Как раз наоборот. Однако не тогда, когда больше всего на свете хочется спать. К тому же большинство этих методик всё равно безнадежно устареет, пока их внедрят в широкую практику. Приблизительно так я бурчал про себя, заваривая чай.

Появившийся в ординаторской Хохлов, свежевыбритый и благоухающий запахом дорогого одеколона, только усилил моё раздражение.

— Ага, попался, предатель!

— Саша, извини, но, видит бог, я ни в чём не виноват. Надо ведь было как-то объяснить девочкам причину твоего отказа составить нам компанию. Вот я и наплёл что-то про этот снимок. А тут, откуда ни возьмись, появился шеф и краем уха услышал наш разговор. Мне тоже от него досталось, — Михалыч обиженно шмыгнул носом.

— Ладно, чего уж там, — простил я его. Злиться было лень. — Наливай чай, только вскипел.

— Вот и славно, — обрадовался Хохлов, беря кружку. — Леночка, вы сегодня прекрасны, как никогда. К сожалению.

— Почему это к сожалению? — насторожилась она.

— Потому что вся мужская часть аудитории, включая меня и Махницкого, будет любоваться вашими ногами и прочими несомненными достоинствами; а всё, что произнесут ваши прелестные губки, пролетит мимо наших ушей. Суть доклада мы вряд ли уловим, правда, Саша?

— Точно, — поддержал его я и невинно поинтересовался. — Кстати, нельзя ли в связи с вышеизложенным этот самый доклад немножко сократить? Елена Анатольевна вспыхнула, одарила меня гневным взглядом и выскочила в коридор, громко хлопнув дверью.

— Опять Лену обижаете, — укоризненно покачал головой вошедший Павел Валентинович.

— Ничего, хирургия очень любит зубастых, так что пускай привыкает, потом проще будет, — ответил Хохлов. — Лучше расскажите нам, как продвигаются ваши огородные работы. Урожай, надеюсь, собрали?

Хохлов затронул слабое место старика. Павел Валентинович оживился и принялся рассказывать нам что-то о картошке, капусте и страшном звере, съедающем урожай подчистую и своей прожорливостью не уступающем роте новобранцев.

— Что ж вы его не отловите? — поинтересовался я.

— Кого? — удивился Павел Валентинович.

— Зверя этого. Который урожай на корню изводит, — не унимался я.

— Это же проволочник. Червяк то есть, — начал объяснять он.

Мы с Хохловым рассмеялись. Павел Валентинович махнул на нас рукой и уселся за свой стол, ворча что-то про глупую молодёжь.

— Все собрались? — заглянул к нам Бакутин. — Через пятнадцать минут общий сбор в актовом зале.

Мы допили чай, выкурили ещё по сигарете и отправились приобщаться к современным веяниям в медицине. Людей в зале собралось уже порядочно. Приехали врачи из других больниц города и, как всегда бывает в таких случаях, когда встречаются долго не видевшиеся коллеги, в аудитории стоял разноголосый шум, прерываемый смехом и оживлёнными замечаниями. Мы потолкались немного на входе, здороваясь со знакомыми, и прошли в зал, заняв места в последнем ряду.

— Доктора, прошу внимания, — подошёл к трибуне наш начмед, Пронин. — Предлагаю считать конференцию открытой и приступить к заслушиванию докладчиков.

Зал одобрительно загудел, утихомириваясь. Первыми свой доклад представляли нейрохирурги. Подготовились они основательно, сделали много слайдов. Для их демонстрации в зале погасили свет, и приятный полумрак окутал ряды. Я с ужасом почувствовал, как глаза непроизвольно начинают слипаться и монотонная речь докладчика убаюкивает мой невыспавшийся организм.

Я попробовал переменить позу, ерзая в кресле, но оно неожиданно громко заскрипело. На нас стали оглядываться, и Хохлов шикнул на меня. В конце концов, укрывшись за высокой причёской сидевшей впереди дамы, я принял благообразную позу слушателя, погруженного во вдумчивые размышления, прикрыл глаза и отдался блаженному состоянию дрёмы. Видимо, она плавно переросла в сон…

Разбудил меня довольно чувствительный толчок. В зале уже горел свет, докладчик почему-то молчал, а у трибуны вновь стоял Пронин и с видимым интересом разглядывал меня. Впрочем, не он один. Тут и там я увидел повернувшиеся ко мне улыбающиеся физиономии.

— А что это доктор Махницкий у нас всё спит и спит? — бодро задал вопрос начмед.

Кто-то рассмеялся. Совсем не смешно, подумал я, выпрямляясь в кресле. У трибуны появился Бакутин и шепнул что-то на ухо Пронину.

Тот покивал и, улыбаясь, сообщил всем:

— Доктор у нас после тяжёлого дежурства. Но для вас, Махницкий, это вовсе не повод стонать во сне на весь зал, да ещё и причмокивать при этом… Тем более, работаете не первый год, и к бессонным ночам вам уже давно пора привыкнуть… Итак, продолжим.

Снова забубнил докладчик, описывая какие-то чудеса на этот раз из области сосудистой хирургии, но меня уже не усыплял его голос.

Слегка пристыженный, я стряхнул с себя остатки сна и попытался уловить мысль рассказчика. Потом действительно заинтересовался и до конца конференции уже не делал попыток отключиться от происходящего в зале.

Народ шумно повалили из зала, переговариваясь. Я вышел вместе со всеми на улицу и закурил. Кто-то хлопнул меня по плечу.

— Сань, привет! Как спалось?