Понятно, что связываться с кем-либо я не собирался. На стене узла висела огромная карта автодорог Красноярского края, на которой достаточно подробно были отмечены населенные пункты, заправки, придорожные кафе и кемпинги. Я планировал прикинуть возможные маршруты движения, на тот случай, когда сидеть без дела в бомбоубежище надоест до одури. В сторону Красноярска, понятное дело, можно было даже не соваться, а направление на Новосибирск перекрывала Козулька, с ее эвакуационными лагерями. Вряд ли там удастся проехать без проблем: на трассе наверняка блокпосты, пропускной режим и прочие радости военного времени. Получается, в моем распоряжении остается Зеледеевский объезд, который выходит на Дивногорск, Абакан и Минусинск. В Дивногорске делать определенно нечего, тем более неизвестно, в каком состоянии пребывает после удара Красноярская ГЭС, а вот Хакасия – занятный вариант. К тому же, Щукин родом из тех мест, наверняка согласится составить компанию. Немного призрачной надеждой казался Железногорск с его подземным городом. Но это, думаю, зря – настолько приоритетную цель для удара вряд ли пропустили. Зачем вообще куда-то ехать? А зачем сидеть на одном месте и ждать непонятно чего?
Как только умственная деятельность активизировалась, жить стало полегче. Я глубоко зевнул, потер слипающиеся глаза. Может все-таки попробовать поспать? Решив дождаться, когда организм окончательно сдастся и соберется отключиться, я включил радиостанцию и перевел в режим сканирования. Помню, в армии хорошо засыпалось под шум статических помех эфира. Гарнитура сухо затрещала, я вывел звук на внешние динамики, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Мерный шум убаюкивал, расслаблял, словно отделяя меня от внешнего мира. Но как только я почувствовал, что засыпаю, шум оборвался и резкий голос в динамиках заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
Глава 22
пгт. Кедровый,
бывший КП 36 РД РВСН,
18 июня, четверг, 04:20.
Радиационный фон: 80-272 мкР/ч.