Почти как в кино

Город замер под тяжелыми, похожими на слежавшуюся вату облаками. Грязно-серое лоскутное одеяло улиц и кварталов, подернутое дымкой тлеющих пожарищ, растянулось вдоль русла некогда могучей сибирской реки. Сейчас река успокоилась, тревожно притихла, покачивая на черной глади перевернутые баржи и теплоходы, медленно огибая перекрученные, изломанные пролеты рухнувших мостов. Частокол почерневших от пожаров многоэтажек вытянулся вдоль набережных, молчаливый и угрюмый. Исчезли в месиве из бетона и арматуры трубы городских ТЭЦ и заводов, на улицах и проспектах застыли в пробках выгоревшие автомобили и автобусы. Тишина. Тишина нависла над миллионным мегаполисом, заполнила просторные залы торговых центров, опустевшие квартиры и развороченные кабинеты. Казалось, ничто в мире не способно нарушить такую тишину, мир сам стал тишиной. Где-то капает вода из перебитых труб. Осыпается бетонное крошево, тяжело ухая, проседают этажи и перекрытия. Ветер, щедро сдобренный продуктами распада, гуляет в разбитых окнах и заваленных сумками и бытовой техникой подъездах. Медленно, лениво проваливается крыша недавно отстроенной ледовой арены. Неважно. Тишине, ставшей реквиемом для умирающего города, это не помешает. Я стою на крыше высокого здания. Оплавленный, спекшийся гудрон под ногами застыл причудливыми лужами, почерневшая, завалившаяся на бок антенна сотовой связи поскрипывает на ветру. Река совсем близко, от нее лохмотьями поднимается желтоватый туман. В тумане исчезает забитый брошенными автомобилями въезд на Коммунальный мост, исчезают силуэт острова Отдыха на другом берегу. Кажется, это крыша «Енисейского речного пароходства». А как я сюда попал? Знать бы. Хочется закурить, но пошевелиться я не могу. Внезапно появляется ощущение чьего-то присутствия за спиной. Кто-то там есть, это точно, но тревоги почему-то не испытываю. Проходит минута, другая и вдруг звучит тихий, спокойный голос:

– Спрашивай.

– Что дальше? – Одними губами шепчу я. – Что будет дальше?

– Поживем – увидим.

– Доживем – узнаем, – зачем-то отвечаю в тон голосу.

– Выживем – учтем.

* * *