Почти счастливые женщины

И ни одного теплого слова, ни одного. Ни разу он не назвал ее мамочкой или мамулей. Ни разу. Только мать или Софья Павловна. Почему так получилось? В чем была ее роковая ошибка? Нет, никогда она не была о себе высокого мнения как о матери, никогда! Всегда знала, что мать она так себе, на троечку с минусом. Всегда в полете, всегда по своим делам.

Маша накормит, Маша уложит. А на что тогда мать? Этим вопросом она не озадачивалась.

Просто было весело жить, интересно. Какой-то бесконечный круг, неустанный забег – каждый день, каждый вечер.

Думала об одном – как все успеть? Как не пропустить то или это?

А пропустила самое главное. Мужа упустила. Да ладно, с ним давно все было понятно. А вот что сына упустила – вот здесь ей прощения нет. Невестку свою упустила, тихую, бледную, сероглазую девочку с длинной косой. Не заметила, как внучка появилась в ее жизни и как они с матерью исчезли.

Сейчас ей выпал шанс наверстать то, что потеряла, что выскользнуло из рук.

Жаль, замолить не может – неверующая. Ах, как бы это помогло.

Но за этот волшебный, сказочный шанс – наверстать – Софья Павловна бесконечно его благодарит – как умеет. Каждый вечер, каждый, повторяет: «Спасибо, спасибо! Спасибо. Только поэтому еще жива, после всего, что у меня было. Только за это держусь. И обещаю себе и тебе: сделаю все, что смогу! Для этой единственной девочки, для моей внучки. Обещаю, клянусь».

Клятвы держать она умеет.

Только бы еще пожить! Не для себя – от себя она порядком устала. Для этой девочки. Чтобы успеть. Неужели Аля никогда не назовет ее бабушкой? Она так этого ждет!

А вот дождется ли?

* * *

Пансионат показался девицам скучным.

– Богадельня! – скривившись, выдала Оля. – Одно старичье!

На первый взгляд так оно и было – по уютным аллейкам чинно расхаживали старушки в панамках и светлых платьях и старики в парусиновых брюках и теннисках.

Оживленно болтая, они даже кокетничали друг с другом, нарочито громко смеялись и спорили. Жеманно нюхали высокие колючие кусты чайных роз, садились на лавочки передохнуть, обмахиваясь панамками и газетами, и обсуждали порядки в пансионате – в основном, конечно, питание. Питание им не нравилось – постоянное, обязательное бурчание.

А девочек питание не волновало. Их волновало другое – море!

Пропустив обед и быстро переодевшись в купальники, они сразу же побежали на пляж.

Оля тут же скорчила гримаску:

– Фу, галька, не песок!

А Але на это было наплевать: галька, песок – какая разница? Перед ней безгранично и вольно расстилалось огромное, безбрежное море. Оно было золотистым, сиреневатым, блестящим. Именно таким, каким она его представляла.

Сбросив шлепки, Аля со всего разбегу бросилась в воду.

Вода обожгла, вздрогнула, расступилась и приняла Алю в объятия – нежные, шелковистые, бархатистые, сладкие.

Аля закрыла глаза и замерла.

Оля стояла на берегу и пробовала воду ногой: ей было холодно и страшновато вот так, с размаху, бездумно влететь в эту непроглядную синь. Аля махала ей рукой, звала, и та решилась. Заходила аккуратно, поеживаясь и передергивая плечами. Наконец окунулась и она.

Девочки плескались у берега, брызгали друг на друга, смеялись, и на их лицах, прекрасных, чистых и юных, было написано безграничное, неиссякаемое счастье.

Номер был двухкомнатный – в маленькой спальне расположилась Софья, а в гостиной на раскладном диване Оля и Аля.

После ужина – котлета с пюре, творожная запеканка и мутноватый, приторный чай – девочки отпросились гулять. За воротами пансионата жизнь била ключом: со всех сторон раздавалась музыка, мелькали афиши кинотеатров, светились окна кафе, на каждом шагу продавали мороженое и сладкую вату, вкусно пахло кофе и горячими булочками, а по бульвару, центральному променаду, шли толпы людей.

– Ничего себе, а! – испуганно и восторженно шепнула Аля. – Прямо какой-то карнавал, правда?

– Почему карнавал? – равнодушно отозвалась Оля. – Обычное курортное место.

«Обычное? Для кого-то обычное, да, только не для меня. Мне кажется, я попала в сказку, в дивный, волшебный мир, где кругом один праздник и все счастливы и беззаботны. А разве такое бывает?» – с восторгом подумала Аля.

Как взрослые, они сели за стол в уличном кафе. Оля важным голосом заказала мороженое и кофе.

– Шампанского хочешь?

Аля категорически отказалась.

Они пили горький невкусный черный кофе, ели подтаявшее мороженое из металлической вазочки и разглядывали прохожих.

Молодежи было полно – по шумной улице фланировали девицы в ярких сарафанах и платьях, в туфлях на высоких каблуках, густо накрашенные и увешанные серьгами и бусами. Они встряхивали пышными, начесанными гривами и плотоядно смотрели по сторонам.

Парни, патлатые, загорелые, мускулистые, в обтягивающих майках и брюках, курили и бросали короткие, но красноречивые взгляды на девушек.

Кто-то останавливался для знакомства, кто-то просто обменивался взглядами, присматриваясь друг к другу.

Это было похоже на ярмарку женихов и невест, конкурс, кто красивее и привлекательнее.

Гремела музыка – Оля объяснила, что это с танцплощадок.

– Пошли посмотрим, – предложила Аля.