Почти семейный детектив

Галицкий внимательно посмотрел на Ганну, словно догадываясь, что она рассказывает не историю подруги, а свою историю, доставая из глубин души собственные переживания по поводу расставания с ним, Галицким. Так оно и было, но признаваться в этом Ганна не считала нужным, поэтому независимо вздернула подбородок.

— Разные мы или одинаковые, но убить случайную любовницу только из-за того, что она не согласна с нашим разрывом, я не способен. Ганка-хулиганка, ну, скажи, что ты пошутила, что ты придумываешь сюжет для новой книги. Я не знаю, как мне жить дальше, если ты, именно ты, можешь подозревать меня в убийстве. И Илья, ты что, тоже так думаешь? Если ты хотя бы на секунду в это поверил, то мне впору с высотки кидаться. Это же чудовищно.

— Ой, Гарик, прекрати ты этот водевиль. — Галицкий не терпел пафоса и кривляний тоже не терпел. — Я ничего такого не думаю. Мне хочется понять, что именно тут произошло и во что оказалась вольно или невольно втянута Ганна. До твоих лямуров мне дела нет никакого, а вот что за поручение ты дал Ганне перед ее поездкой в Витебск, мне интересно. Потому что не исключено, что по голове ей дали именно из-за этого.

— Вообще-то я шел сюда, чтобы именно про это вам рассказать. — В голосе Гарика все еще звучала неприкрытая обида. — Я ведь в командировку именно из-за этого и отправился. И выяснил массу интересного. Уверен, что тебе, Илюха, понравится. Да и тебе, злыдня, тоже может пригодиться в будущем творчестве. Так что слушайте.

Он налил себе в бокал еще одну щедрую порцию виски, облокотился на широкий подоконник и начал рассказ.

Глава двенадцатая

Двойная игра

Больше всего на свете Адрыян Дзеткевич любил деньги. Они нравились ему и в виде белорусских рублей, в недавнем прошлом называемых «зайчиками», и в новых, «солидных» купюрах, и в рублях российских, и в долларах, и в евро, и даже в монгольских тугриках, которых он, впрочем, никогда в жизни не видел.

Долгое время его любовь оставалась безответной, но потом капризная фортуна повернулась к Дзеткевичу лицом, после чего любовь его не насытилась, не угасла, а переросла в страсть. Всепожирающую и неукротимую. При этом пожирала она в первую очередь остатки здравого смысла. В горниле страсти, корчась, сгорела и врожденная осторожность.

Адрыян Дзеткевич, как казалось ему, нашел беспроигрышный и надежный способ извлекать прибыль, отбирая ее у других. А именно у издательства «Ирбис». Будучи неплохим психологом, он рассудил, что до Москвы далеко, и контролировать его особо никто не будет. Магазин и ресторан при нем процветали, поток клиентов увеличивался, финансовые показатели росли, и владельцы бизнеса Галицкий и Горенко были вполне довольны тем, как развивается их новое направление, открытое в Белоруссии как пробный шар.

То, что утренние и вечерние заказы в ресторане пробивались по одной кассе, а дневные — по другой, зарегистрированной не на «Ирбис», а на тещу Дзеткевича, мало кто знал. Налоговую эта информация не интересовала, поскольку налоги платились исправно, а субаренда и прочие документы оформлены надлежащим образом. Хоть и без участия юриста.

Юристу «Лiтары» Алесе Петранцовой Дзеткевич не доверял. Более того, он ее боялся, поскольку точно знал, что девица спит с одним из партнеров «Ирбиса». Поэтому некоторые документы предпочитал держать отдельно, в собственном сейфе, ключа от которого у Алеси не было.

Все и дальше бы шло без сучка, без задоринки, но Дзеткевича сгубила жадность. Когда Галицкий решил часть тиражей, пользующихся спросом, допечатывать прямо на месте, а не возить из Москвы, Адрыян Карпович, выполняя поручение, договорился с типографией, но для «Ирбиса» печатал лишь половину заказанных тиражей, оформляя вторую половину уже на себя, любимого, выставляя затем книги вперемешку на книжной полке и ведя двойную бухгалтерию.

При составлении договоров с типографией без Алеси ему было уже не обойтись, но от ведения дел впоследствии он ее отодвинул, поручив это главному бухгалтеру, которому полностью доверял и которого щедро подкармливал со всех своих нетрудовых доходов.

Ежемесячно Дзеткевич обворовывал «Ирбис» по обоим направлениям примерно на полторы-две тысячи долларов. Сумму недостаточную, чтобы заделаться олигархом, но по белорусским меркам вполне достойную. Особенно, если у тебя еще есть и официальная, очень приличная зарплата.

После открытия магазина Галицкий потерял к нему интерес. Он всегда зажигался любым новым проектом, но после воплощения его в жизнь угасал, отходил на второй план, придумывал что-то новенькое, оставляя текущий контроль на верного и безотказного Гарика.

Гарик же в Витебске бывал наездами. Первое время стремился уединиться с Алесей, а не вникать в скучные дела, которые и так шли неплохо, а затем, когда в отношениях с девушкой наступило предсказуемое охлаждение, и вовсе свел визиты до минимума, избегая превратившихся в обузу контактов.