Почти семейный детектив

— Мы ни о чем умалчивать не будем. Мы ни в чем не виноваты, поэтому говорить будем правду, только правду, и ничего, кроме правды. Кроме того, ты абсолютно права. Эти два убийства связаны между собой. А вот можно ли пришить к ним еще и труп Алеси Петранцовой или это совсем другая история, еще надо разобраться.

— Илюша, я боюсь. — В голосе Ганны послышались близкие слезы. — Это не детектив. Не выдуманная история, которую можно в любой момент остановить, выключив телевизор или захлопнув книжку. Это люди, которых я знала, которых видела. Не важно, плохие они или хорошие. Но они были живы, а сейчас их нет. И я чувствую себя так, как будто вольно или невольно повинна в их гибели.

— Не говори ерунды, Мазалька, — Илья привлек ее к себе и нежно обнял. — Конечно, ты ни в чем не виновата. Это просто стечение обстоятельств, что все получается именно так. Но мы обязательно во всем разберемся. Верь мне. С маминым портсигаром же все выяснилось, и тут выяснится.

— Точно? — Голос Ганны звучал жалобно, как у ребенка. Давно она уже не чувствовала себя так. Лет десять назад, если быть совсем точной.

— Абсолютно. Мне не верить — себя не уважать.

Да, именно так говорил ее Илья Галицкий, с которым она познакомилась по переписке. Люди, как и их привычки, не меняются с годами, и даже непонятно, хорошо это или плохо. Впрочем, Ганна не успела додумать свою философскую мысль до конца, потому что подъезд наполнился людьми в форме.

Часа три Ганна и Галицкий давали показания, вместе и порознь, устно и письменно. Ганна рассказывала, как Илье позвонила его жена, и он отправился на квартиру к писателю Вольдемару Краевскому. Как Ганна поехала вместе с ним и увидела своего товарища детства Валентина Ванюшкина. Как приехала в Витебск и решила нанести визит его матери. Как они сегодня утром позвонили Наталье и узнали про картину Шагала. Как во время разговора Наталья пошла открывать дверь, и они поняли, что ее убили. Как звонили в милицию, и им не поверили. Как отправились сюда и нашли тело.

В разных вариациях все то же самое без устали рассказывал Галицкий. И их обоих слушали двое понятых — приглашенные с той же лестничной площадки соседи.

— Господи, второе убийство в парадной, — пробормотала вдруг соседка, полная женщина в расходящемся на груди застиранном махровом халате. — Дом-то всегда такой спокойный. А тут, Господи благослови, бандитское место. Уезжать на дачу надо нам, Петя, а то и нас пришибут.

— Что значит «второе убийство»? — спросила Ганна, в которой вдруг проснулся автор детективных романов. — Что, в вашем подъезде еще кого-то убили?

— Так в квартире над этой девушка жила. Алеся. Позавчера убили ее, прямо на работе убили. Она экскурсоводом была, тут недалеко, под Витебском, утром туда уехала и не вернулась, — охотно поделилась соседка, которой от волнения хотелось поговорить, не замечая предостерегающих жестов следователя.

— Алеся? Алеся Петранцова? Она жила в этом доме? В квартире на третьем этаже? — От возбуждения Ганна начала давиться воздухом. — Боже мой, вот это да!

— А вы откуда знаете про убийство гражданки Петранцовой? — строго спросил следователь.

— Так это я ее нашла. Там, в Здравнево, — пробормотала Ганна, понимая, что своими руками надевает петлю себе на шею.

— Вы? Дайте мне ваш паспорт снова на минуточку.

Схватив документы, он выскочил из кухни, в коридор и начал куда-то звонить.

— Точно. Вы — Ганна Друбич. Свидетель по делу об убийстве Петранцовой. — Он выглядел так, словно только что вспахал поле, причем без трактора. — И как вы можете все это объяснить? Почему вокруг вас людей убивают?

— Да не знаю я, — закричала Ганна, чувствуя, что полная соседка с опаской отодвигается от нее подальше. — Если хотите знать, меня саму чудом не убили. Когда я позавчера вечером вышла от тети Наташи и пошла в гостиницу, меня по голове ударили.

— Вы были здесь, у Ванюшкиной? В день убийства Петранцовой? — совсем нехорошим голосом уточнил следователь.

— Да. Я приехала всего на несколько дней, мне нужно было встретиться с тетей Наташей, и я пошла к ней в вечер убийства в Здравнево. Тогда я не знала, что это может быть как-то связано. Валька, Алеся, а теперь еще и сама тетя Наташа. — Ганна все-таки не выдержала и расплакалась. Галицкий решительно пересек комнату и обнял ее, осуждающе глядя на следователя.

— Грязная история, — задумчиво сказал тот, не обращая на Галицкого никакого внимания. — Понятно, что эти убийства нужно объединять в одно дело. Еще и Москву запрашивать. Господи, за что мне все это. Вот что, товарищи. Я вас попрошу из Белоруссии, и из Витебска в частности, пока никуда не уезжать. Думаю, что нам придется побеседовать еще не раз.

— Хорошо, мы останемся, — просто сказал Галицкий. — Поверьте, господин следователь, что мы заинтересованы в расследовании этого дела, потому что оно затрагивает нас лично. При этом скрывать нам нечего.

— Илья, мне же на работу нужно будет, — с тревогой сказала Ганна. — И Вовка там один.