Почти цивилизованный Восток

Подлокотниками, покрытыми позолотой. Не кресло – трон. И стояло оно так, что выходило, будто сидящий в нем человек смотрит на посетителей сверху. Ага… выходило бы. Будь Эдди ростом пониже. Он покосился на Чарли, но тот, кажется, этаких мелочей вовсе не замечал. Милли же дотянулась до коробки с конфетами и, стащив две, сунула в рот. Потом подумала и, взяв коробку, поставила себе на колени.

– Так удобнее, – пояснила она Саттервуду, который, кажется, к подобному не привык.

– Чудесная девочка. – Леди Анна хихикнула. – Чую одну кровь.

– Сестра.

– Что?

– Это не вам, – отмахнулся Эдди.

– Леди… здесь? – с придыханием поинтересовался Найджел. – Она действительно здесь?

– Здесь, – кивнула Миллисента. – Что? Или хотите сказать, что я на леди не похожа?

Вот когда она говорит подобным тоном, лучше не спорить.

Саттервуд и не стал. Замахал руками.

– Что вы, что вы… в вас сразу чувствуется врожденное благородство! А эти тонкие черты лица говорят сами за себя и… и я волнуюсь. Лишь это может послужить оправданием. Но сейчас я имел в виду благородную леди Вестон-Маш.

– Скажи этому придурку, что я здесь.

– Она здесь, – послушно повторил Эдди.

– Несказанно рад, леди Анна… несказанно…

А вот радости в его голосе не хватало.

– Могу ли я…

– Не может, – отрезала леди. – Мне он никогда не нравился. Скользкий, наглый тип. Втерся в доверие к бедной старушке…

– …просить вас выступить посредником в переговорах?

– С кем? – уточнил Эдди. – Точнее, между кем?

– Между многоуважаемой леди Вестон-Маш и ее почтенной внучкой. Видите ли… – Найджел оглянулся, будто опасаясь, что кто-то подслушает. – Проблема в том, что леди Анна ушла… скоропостижно.

– Скоропостижней некуда. – Упомянутая леди явно не собиралась покидать кабинет.

– С ней приключился приступ кишечных колик.

– Из-за мышьяка, который мне подсыпали в бокал. Собственный сын, к слову! Этого не говори. Все равно поганец мертв.

Эдди промолчал.

Все-таки семейные отношения – штука сложная.

– И так вышло, что… леди Анна оставила завещание. Весьма специфического толка.

– А ты что думал, говнюк?

Эдди поглядел на призрачную даму с укором. Ему казалось, что леди не выражаются подобным образом.

– Знаешь, – та слегка смутилась, – когда я была жива, тоже стеснялась. Все казалось, леди то, леди это… а иногда надо говнюка назвать говнюком. Особенно когда он им и является.

– И это вызвало определенного рода затруднения. – Найджел замолчал.

– Какие? – уточнил Чарльз.

– Это… дело семейное.

– Вы хотите помощи. А стало быть, мы должны знать, в чем дело. В конце концов, Элайя…

Эдди ненавидел, когда его так называли.

– …может поинтересоваться у покойной леди…

Найджел вздохнул.

И еще раз вздохнул.

И поднялся.

– Мы можем прогуляться?

Милисента облизала пальцы и поглядела в окно. Дождь шел. Дождь шел давно. И само окно было сизым, затянутым дрожащей пленкой воды.

– Сейчас?

– Боится, что я подслушаю… больно хотелось. – Леди Анна фыркнула. – Сиди уже… потом переговорим. Скажи ему, что у меня дела. А в третьем номере опять плесень. И трубы протекают!

Эдди послушно передал.

– Она… и вправду ушла? – осторожно уточнил Найджел и, вытащив из рукава простецкий клетчатый платок, который совершенно не вязался с общим его изысканным обликом, вытер лоб. – Из-звините. Одно дело, когда ты знаешь, что где-то здесь может витать неупокоенная душа, и другое, когда вот так убеждаешься, что она и вправду… неупокоенная.

– Упокоить пробовали?

– Само собой. Трижды некромантов приглашали. Но… они отказывались. Почему-то. Хотя покойный мистер Вестон предлагал немалые деньги. Да, да… весьма немалые. И все-таки – она ушла?

– Да, – сухо сказал Эдди.

– А от других магов толку мало. Пробовали прорицательницу и трех спиритуалистов. И… неважно. Но плесень, снова плесень… здание довольно старое. Вы не подумайте, ваши номера пребывают в отличном состоянии. Мы строго следим…

– Ближе к сути. У нас еще дела. – Чарльз извлек часы и, откинув крышку, постучал по циферблату.

– Конечно, конечно. Просто дело… весьма сложное. Неоднозначное. После смерти леди Анны ее сын, которого я удостоился чести знать, должен был унаследовать отель. Да… Однако отношения с матерью у него были непростыми.

Он отер лицо.

И платок скомкал.

– Оказалось, что унаследовать отель может любой человек, который отыщет некую вещь, оставленную леди.

– Какую?

Найджел развел руками.

– Об этом знает лишь леди Анна. Единственная подсказка, упомянутая ею в завещании, – что с этой вещи начался отель. Но история, господа, история показывает, что леди Вестон-Маш, овдовев, просто переделала под отель особняк супруга. Весьма скандальный поступок. Многие не поняли.

Но леди Анну это не волновало.

– Господин Вестон пробовал найти. Он перебрал, пожалуй, все вещи матери. И все, что нашлось в этом отеле. Однако… – Найджел развел руками. – Увы. Тот самый предмет до сих пор не найден. В свое время господин пытался связаться с матушкой. Я уже говорил, что он прибегал к услугам известных спиритуалистов? Да? Вот тогда-то и стало ясно, что душа леди Анны все еще обитает здесь.

– И выдавать секрет она отказалась.

– Именно.

Эдди бы тоже отказался.

– И что сейчас?