Под бледным светом страха

После работы, как обычно, позвонил Рине, услышал, что сегодня она не приедет, и решил отметиться на выставке прямо сейчас. Выходные он надеялся провести с Риной и выкраивать время на посещение выставки хотел еще меньше, чем потратить на это мероприятие пятничный вечер.

Когда купил билет, мелькнула здравая мысль, что вообще-то долг можно считать выполненным. Четыреста рублей он на пустую затею отдал, а до того, будет он рассматривать картины или не будет, никому дела нет. Если бы точно знал, что мамы здесь нет, так и сделал бы, но уверенности в том, что она уже ушла, не было, и он пошел по полупустым залам.

Мать он застал в компании трех женщин. Дамы стояли у стены и тихо переговаривались. Одну он знал, ей было под восемьдесят, но она продолжала трудиться и считалась одной из лучших художниц в школе. Вторая, как через пару минут понял Артемий, была родительница. Родительница приставала к старой художнице.

– Последний натюрморт у Инночки очень удачный, как вы находите? – тревожно спрашивала родительница.

Она была в красивом платье, длинном пиджаке и с клатчем. Артемий в своих поношенных джинсах и рюкзаком за спиной наверняка выглядел рядом с ней сантехником.

– Задатки у девочки есть, – кивнула старушка и весело подмигнула Артемию. – Но к задаткам требуется приложить много труда.

– Она прикладывает! – Дама сжала руки у груди.

Артемий старушке посочувствовал.

– Познакомься, Гала. – Мать повернулась к четвертой даме. – Мой сын. Артемий.

– Очень приятно, – кивнула Гала и вымученно улыбнулась.

– Галочка, твой муж, – повернулась к ней старая художница, оторвавшись от родительницы с клатчем.

В зал заглянул мужчина лет сорока с небольшим. Ото лба у него начиналась заметная лысина. Мужчина был невысокий, неприметный.

– До свидания, – быстро попрощалась Гала, не взглянув ни на Артемия, ни на дам, и заспешила к мужчине.

Мать медленно пошла вдоль стены, глядя на висящие на ней работы учеников.

Что-то в ней было необычное сегодня. В уголках губ он заметил морщины. Обычно она улыбалась, и морщины разглаживались.

– Устала, мам? – сочувственно спросил он.

– Да нет. – Она качнула головой.

Сколько он себя помнил, у нее были веселые глаза. Она всегда была готова рассмеяться, даже когда у отца случались неприятности на работе и он из-за этого страшно переживал.

– Прекрати! – весело морщилась мама. – Помни, что ты отличный специалист! Ты работу всегда найдешь, а фирма без тебя загнется.

Она оказывалась права. Папины неприятности оборачивались потраченными нервами и ничем больше.

Сейчас глаза у матери были безрадостные.

– Что случилось, мам? – Артемий тронул ее за руку. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Наверное, в самом деле устала. – Она попыталась улыбнуться.

Глаза она от него прятала.

– Мам, что случилось? – Неожиданно он всерьез испугался. – Чем ты расстроена?

Она поправила неровно висевшую картину. Та была неплохая, опыта художнику или художнице не хватало, но взгляд изображенные на картине ветки рябины притягивали.

– Пойдем. – Мать, вздохнув, потянула Артемия за руку. – Мы здесь организовали небольшой буфет.

Несколько столиков стояли за углом коридора. Артемий попросил у веселой незнакомой девушки два чая, отнес на столик.

– Не знаю, что лучше, рассказать или нет… – Мать высыпала в чай сахар из бумажной трубочки.

– Рассказать! – потребовал Артемий. – Мам, ты меня пугаешь!

– Не знала, что ты такой пугливый! – Мать наконец-то улыбнулась почти нормально.

Стул, на котором он сидел, был низкий, неудобный. Высокий Артемий на нем плохо помещался.

– Ну говори, мам, не тяни!

– Зимой, в феврале, кажется, мы задержались после занятий. Решили посидеть в кафе небольшой компанией. Я, Гала, еще несколько человек. Бутылочку вина распили. Галин муж подъехал, тоже немного с нами посидел. – Мама вздохнула. – Жаловались, что зима надоела, что в отпуск хочется. И одна сотрудница, ты ее не знаешь, она из новых, спросила у Галы, куда она летом ездила. Гала сказала, что на Кипр и очень довольна. Сотрудница стала узнавать, как отель заказала. Гала замялась, сказала, что заказывала сестра, а она не в курсе. Сестра у нее парикмахер, говорят, хороший, к ней из наших многие ходят. И тут кто-то ляпнул, что стригся у сестры, как раз когда Гала отдыхала. Гала, конечно, сразу сказала, что этого не может быть, разговор съехал на другую тему, и я о нем забыла.

– Муж это слышал?

– Слышал. – Мать посмотрела мимо Артемия и кому-то кивнула. – У меня теперь тот разговор весь в памяти всплыл. Лучше бы уж я склерозом мучилась!

Слава богу, она наконец-то стала собой, начала шутить.

– Они с сестрой похожи внешне. Сестра иногда к Гале приходит. Я еще осенью отметила, что загар внешность меняет, осенью они похожими не казались. Сестра под южным солнцем летом точно не была.

Мама допила чай.

– Николай мне всегда нравился.

– Николай, это кто? Галин муж?

– Ну да. – Она недовольно поморщилась. – Спокойный, выдержанный. Я за Галку радовалась. Артемий…

– Я никому ничего не скажу пока, – вздохнув, пообещал Артемий. – А если решу сказать, тебя предупрежу.

– С какой стороны ни посмотри, все плохо.