Под бледным светом страха

– Разве нам плохо сейчас? – Она погладила его по щеке, он поцеловал ее пальцы.

– Плохо! Мне плохо, когда ты не приезжаешь.

– Ты маленький капризный мальчик, – с улыбкой констатировала она. – Но мне это даже нравится. Я устала от взрослых.

– Не понял! – действительно не понял Артемий.

Его давно никто не считал маленьким, а он себя тем более.

– Ты очень хороший. Ты замечательный. Но ты какой-то наивный. Непосредственный. Я думала, таких больше нет, остались они циники. Не обижайся, я не хотела сказать ничего плохого.

Рина поднялась из-за кухонного стола, за которым они сидели. На столешнице была царапина от ножа, непонятно как появившаяся, от этого стол казался Артемию грязным, и он переживал, что Рине неприятно за ним сидеть.

– Я тебя отвезу! – решительно объявил Артемий.

Рина надела короткую курточку, в которой пришла. Тронула его за руку и задумчиво сказала:

– Не думаю, что я для тебя лучший выбор. Я очень занята и не стану работать меньше. Вряд ли я буду тебе хорошей женой.

– Мне никто, кроме тебя, не нужен! А нормальные люди все много работают. – Артемий пропустил ее вперед, запер квартиру.

Жаль, что дорога занимала всего несколько минут. Ему было хорошо, даже когда она молча сидела рядом.

– Скоро зацветет сирень. – Выйдя из машины, Артемий заметил наметившиеся бутоны на растущих около подъезда кустах.

– Да? – равнодушно откликнулась Рина, посмотрев на кусты. Сирень ее не заинтересовала.

Он все время забывает, что у нее горе.

– Зайду к родителям. – Артемий вместе с ней пошел в подъезд, обнял ее в лифте и отпустил, только когда кабина остановилась на ее этаже.

Оттого, что следующие сутки придется провести без нее, настроение заметно испортилось.

Он не догадывался, что можно так сильно зависеть от одного человека, понимал, что раньше жить ему было проще, и знал, что никогда не сможет и не захочет вернуться в прошлую жизнь.

– Как ты вовремя! – обрадовалась мама, отперев ему дверь. – Мы только что сели ужинать.

– Я не хочу есть, налей чайку, – отказался Артемий, заглянул в кухню и, заметив перед папой бутылку вина, поинтересовался: – Что вы празднуете?

– Приход весны, – засмеялся папа.

– Так она давно пришла, – улыбнулся Артемий, сев за стол.

– Ну и что! Пришла давно, а празднуем сейчас. Будешь?

– За рулем.

Папа разлил вино в бокалы.

Артемий не представлял, как можно вскрыть бутылку и отравить содержимое так, чтобы это было абсолютно незаметно. Для этого как минимум нужны инструменты и время.

У Стаса в квартире стояла уже открытая бутылка, и преступник этим воспользовался?

– Пытаюсь заставить себя не думать о Гале и Николае, и не получается, – пожаловалась мама.

– Думай о нас с Темкой, – шутливо посоветовал папа.

– Можно подумать, что я о вас не думаю!

От маминой еды пахло вкусно, Артемий не выдержал, попросил кусочек мяса с овощами.

– Не могу отключиться от Галы с Николаем. Понимаю, что все это глупости и не мое дело, но…

– Что еще ты вспомнила? – угадал Артемий.

– После того разговора в кафе, когда Галу расспрашивали про летний отдых, Коля долго в школе не появлялся. Я даже однажды Галу спросила, не заболел ли ее муж. Она сказала, что его нет в Москве. Такое часто бывало, зимой он появлялся время от времени, летом не появлялся совсем. Снова я его увидела, когда Стаса уже похоронили. Артемий! – Мама посмотрела на него несчастными глазами. Глаза у матери редко были несчастными, разве что когда бабушка умерла. – Это ведь не могут быть они, правда?

– Вряд ли это они, – постарался успокоить ее Артемий.

Вряд ли это они. Отравление было исполнено мастерски, у подмосковного фермера таких навыков быть не может.

– Кстати, деревня, в которой Николай живет, примыкает к дому отдыха, в котором мы летом отдыхали. Гала еще сокрушалась, что мы были рядом и не встретились. Сомневаюсь, что она мечтала о нашей встрече!

Слава богу, мама перестала быть несчастной.

– Надеюсь, больше мы туда не поедем? Жуткая скука! – засмеялся папа.

– Тебе везде скука! У всех нормальных людей дачи, а ты отказался купить участок!

– Ты и сама участок не очень хотела, иначе меня бы допекла! Нам с тобой лучше, чем в нашей квартире, нигде быть не может. Но если ты желаешь куда-то поехать, я готов. С тобой я согласен терпеть любую скуку.

Когда Артемий спустился во двор, было уже совсем темно, и в тусклом свете фонарей бутонов сирени видно не было.

* * *

К старому сталинскому дому на Садовом кольце Егор подъехал без четверти пять. Покружил по пустым близлежащим переулкам, в одном из них машину удалось приткнуть. Лада с Егором медленно вернулись к дому и позвонили в обитую темным деревом дверь ровно в пять.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти – высокая, с азиатским лицом. С любопытством осмотрела Егора, потом Ладу.

У нее были черные волосы и черные глаза, плотную фигуру обтягивали черные брюки и черная водолазка.

– Ольга Васильевна? – уточнил Егор.

– Ульяна, – весело хихикнула женщина. – Я сиделка. Проходите. Вы Егор Синицын?

– Ульяна! – Из глубины квартиры послышался недовольный женский голос.

– Здесь я! – крикнула Ульяна. – К вам пришли, Ольга Васильевна!