Под чужими знаменами

Среди друзей Барвинских в правительстве Стецька — Бандеры был директор украинской гимназии во Львове «профессор» Радзикевич, ныне состоящий на иждивении американцев в Западной Германии. Его фамилию Александр Барвинский называл на суде не раз. Фамилия эта особенно нашумела во Львове, когда гитлеровцы формировали дивизию СС «Галичина». Желая выслужиться перед немцами, Радзикевич приказывал своим гимназистам записываться в дивизию во что бы то ни стало.

Среди волонтеров, навербованных Радзжевичем, оказался уроженец Львова, девятнадцатилетний Юрий Панькевич. Всего три месяца провел он в частях дивизии СС, расположенных в Дебаде, но и этого срока было вполне достаточно, чтобы он понял, в какую пропасть толкнули его вербовщики.

Сотни обманутых галичан убегают из дивизии СС в леса. В полках дивизии остаются лишь самые отъявленные, ослепленные украинские фашисты — нынешние обитатели Западной Германии, Западной Австрии, любезно пригретые новыми американскими покровителями.

Бежит из дивизии СС и Юрий Панькевич. Бежит во Львов, с винтовкой и в полном обмундировании. За дезертирство ему грозит расстрел. Отец беглеца просит брата — шофера, который некогда служил у Барвинских, чтобы тот похлопотал за сына Юрия у доктора, посоветовался с ним, как его сыну избежать расстрела. «Ведь доктор Барвинский такой приличный пан, из такой хорошей семьи. Он не выдаст!».

Случается другое. Александр Барвинский выслушивает шофера и просит прислать беглеца к нему для личных переговоров. Юрий Панькевич приходит к доктору и встречает здесь человека с судьбой, очень похожей на свою судьбу. Человек этот — Альфред Голиняк, скрипач по профессии, тоже некогда прибегал к помощи Барвинских.

Альфред Голиняк, уроженец Тернопольщины, был схвачен «украинскими» полицаями на улице при очередной облаве и направлен в баудганст, в так называемую службу отечеству. Не понимая, с какой стати ему надо трудиться для процветания Германии, Альфред Голиняк бежит из колонны и скрывается в парке Костюшко. Куда бежать дальше? Скоро наступит полицейский час и тогда его вновь могут задержать патрули. Он вспоминает, что неподалеку живет знающий его как молодого скрипача композитор Василий Барвинский, и пробирается в особняк на улице Захаревича.

В квартире панства Барвинских Голиняк застает ефрейтора Манзенко. Этот сын полицая приехал в немецкой военной форме из-под Тирасполя. Он привез Наталке Барвинской продукты от ее брата Пулюя, начальника абверкомандо 106–102.

Наталка Барвинская выслушивает Голиняка и с мнимым участием говорит ему:

— Конечно, мы сможем вам помочь. Мой брат, Ганс Пулюй, начальник в абвере. Он поймет вас, как скрипача, и постарается дать вам легкую работу.

Впервые в своей жизни Голиняк, по его собственному признанию на суде, слышит незнакомое ему раньше слово «абвер». Он переводит его дословно: «оборона», и, напуганный возможными репрессиями за побег из баудганста, едет с Манзенко на большую Украину, к Гансу Пулюю.

Лишь только по прибытии на место Голиняк соображает, что очутился в западне. Команда абвер 106–102 готовит радистов-диверсантов для переброски их на советскую территорию. Она готовит карателей и шпионов.

Возврата нет. Скрипач становится шпионом. И, приехав в первый же отпуск во Львов, навещая Барвинских, застает у них еще одного кандидата в шпионы — Юрия Панькевича.

Голиняк наблюдает, как почтенный доктор Барвинский толкает в пропасть новую жертву. Барвинский пишет Гансу Пулюю письмо, в котором просит его принять под свое покровительство еще одного кандидата в шпионы — Юрия Панькевича.

* * *

Новый протеже Барвинских, вступивший на стезю шпионов в их уютном особняке, Юрий Панькевич оправдал рекомендации не только перед гитлеровской Германией, но и перед новыми гальванизаторами фашизма.

После того как гитлеровская военная машина была разбита, а наемники фашизма в страхе перед Советской Армией бросились в районы Европы, занятые англичанами и американцами, уже в Италии, в одном из лагерей для так называемых перемещенных лиц, бывшего агента абвера Юрия Панькевича заметил некий английский капитан. Участник «большой игры», этот английский разведчик был воспитан на произведениях Р. Киплинга и любил повторять изречение певца британского империализма и проповедника шпионажа: «Когда все умрут, только тогда кончится Большая игра».

Мы не знаем, изучал ли этот капитан методику вербовки шпионов у своего предшественника — видного агента английской разведки капитана Сиднея Джорджа Рейли, который таким же способом в 20-х годах нынешнего века объезжал лагери петлюровцев, находившиеся на землях панской Польши, и прощупывал каждого националиста-петлюровца со специальными целями. Во всяком случае, то, что произошло с Юрием Папькевичем, удивительно напоминает почерк Сиднея Джорджа Рейли, о котором рассказывают в своей книге «Тайная война против Советской России» Сейере и Кан.