Под чужими знаменами

Фашисты сбились с ног в поисках подпольной типографии. Новый шеф полиции и гестапо Витиска, который сменил палача Кацмана, требует от своих агентов немедленно разыскать квартиру подпольщиков. Но газета продолжает выходить все так же регулярно, и никто из гитлеровцев даже не догадывается, что партизаны выпускают ее рядом с санаторием, переполненным фашистами.

Гитлеровцы между тем решили расширить свой санаторий и поручили Барвинскому подыскать новое помещение для его администрации. Это задание и привело его в квартиру Полячек.

Вкрадчивый и осторожный Барвинский, став агентом СД, приобрел некоторые типичные навыки этой своей новой профессии. Вот уже много месяцев после того, как его завербовали в СД, он шныряет по Львову, разыскивая нечто необычайное, укрытое от глаз простаков, что могло бы раскрыться лишь его глазу и стать полезным его шефам. Барвинский не раз повторял себе принцип гитлеровской разведывательной службы, изложенный ему Кнорром: «Шпион может работать лишь там, где есть тайна, которую ему надо открыть».

Так и теперь, подойдя к двери, он прочитал табличку и сразу сообразил, что это квартира Полячек. Кто не знал?о Львове Полячек! Но перед дверями знатока галицийских древностей стоял не просто медик Барвинский, а агент СД, и, как таковой, он в первую очередь молча прислушался. Он услышал за дверью шелест бумаги, ритмическую работу типографского станка, чьи-то приглушенные голоса. Тогда он постучал. Все затихло. Ему не открыли. Он потихоньку отошел.

Вполне возможно, что Елена Полячек видела через окно, завешанное гардинами, когда шпион выходил из дому. Кто в городе не знал очень вежливого доктора Александра Барвинского? Человек такой гуманной профессии, врач, разве он мог сделать подлость и, даже почуяв что-то, пойти и донести гитлеровцам? Так, наверно, подумала Полячек.

И подпольная типография продолжала выпуск нового номера антифашистской газеты.

А в это время, забежав в кабинет гитлеровского санатория, Барвинский уже звонил Кнорру, делился с ним своими подозрениями и поручал врачу Павлу Цимбалистому, его подчиненному и такому же наемнику оккупантов, как и он сам, немедленно пойти и проверить, что делается в соседнем доме.

Гитлеровцы вместе с Цимбалистым пошли по адресу, указанному Барвинским.

Хозяева не открыли квартиры.

Тогда фашисты взломали дверь. Одного из партизан догнали уже за несколько кварталов. Под густыми каштанами загремели выстрелы вслед другому партизану. Елена Полячек не успела убежать.

На суде Барвинский признался:

— Мы были очень хорошо знакомы с унтершарфюрером Штайнером. Через некоторое время он рассказал мне, что Елена Полячек расстреляна.

— Значит, вы признаете, что это жертва ваших рук? — спросил государственный обвинитель.

— Безусловно, — ответил Барвинский.

Несколько раз на суде и до этого признания и позже он говорил о своей нечистой совести.

— Сколько же на вашей совести людей, которые погибли от руки гитлеровцев по вашим доносам?

Не задумываясь, Барвинский отвечает:

— Прежде всего Полячек…

Мы вправе добавить то, что он утаил от суда.

…Несколько дней Елена Полячек провела в застенках львовской полиции. Ее истязали, избивали, натравливали на нее специально выдрессированных собак, добиваясь, чтобы она выдала остальных участников подпольной типографии.

Сам Витиска и гестаповец Стависский приходили на эти допросы. Полячек выдержала все эти страшные истязания и не сказала ничего.

Ее вывезли в Майданек, расстреляли и сожгли труп.

* * *

Открытое судебное заседание во Львове раскрыло перед слушателями дела Барвинского еще и другие его преступления, самым тесным образом переплетенные с повседневной практикой украинских националистов.

…На дверях нижней квартиры в особняке на улице Захаревича висела табличка, сообщающая посетителям, что здесь живёт композитор и профессор закрытой немцами консерватории Василий Барвинский. Этажом выше сияла начищенная мелом медная табличка — «Доктор Александр Барвинский». Музыка и медицина мирно соседствовали друг с другом, и, несмотря на разделявшее их междуэтажное перекрытие, квартиры эти воспринимались жителями Львова как одна, общая резиденция, в которой живет «панство Барвинских».

В 1943 году, когда после разгрома под Сталинградом фашистских захватчиков во Львове прибавилось всяких чинов рейха и гитлеровцев, бегущих с Востока, в квартире доктора Барвинского появляется его родственник и воспитанник, офицер немецкой контрразведки Жорж Пулюй.

Барвинский охотно выделяет ему две комнаты в своих апартаментах, и Жорж Пулюй поселяется в них вместе со своей секретаршей Азой Гаевской, по кличке «Ага», и ближайшим сотрудником его «зондерштаба Р» бывшим полковником петлюровских банд Голубом.