Под грузом улик. Неестественная смерть

Можно сразу сказать, что никакого убедительного опознания по фотографиям от свидетелей добиться не удалось.

Глава 6

Противоречивая Мэри

Я пытаюсь взять в общественной жизни то, что каждый мужчина получает от матери.

Леди Астор[46]

В день открытия Йоркских выездных судебных сессий большая коллегия присяжных утвердила проект обвинительного акта в совершении убийства Джеральдом, герцогом Денверским. Герцог предстал перед судом, и судья открыл миру то, о чем газеты всей страны уже кричали две недели подряд: он судья общегражданских исков, присяжные из народа, а потому не могут судить английского пэра, — но тем не менее добавил, что считает своим долгом обо всем известить лорда-канцлера (который уже больше десяти дней вел согласования с Королевской галереей, подыскивая лордов для формирования специального комитета). Было отдано соответствующее распоряжение, и знатного заключенного увезли.

Прошло немного времени, и хмурым лондонским днем Чарлз Паркер позвонил в квартиру на втором этаже по улице Пикадилли. Дверь открыл Бантер и, с любезной улыбкой сообщив, что лорд Питер на несколько минут вышел, но вскоре будет, пригласил войти и дождаться.

— Мы прибыли только нынешним утром, — добавил дворецкий, — и не все еще уладили. Поэтому просим нас извинить. Не угодно ли выпить чаю?

Паркер предложение принял и с удовольствием устроился в углу большого мягкого дивана. После неудобной французской мебели казалось облегчением ощутить упругость пружин под собой, подушку под головой, и вдохнуть аромат превосходных сигарет Уимзи. Что подразумевал Бантер, когда сказал, что не все еще уладили, он гадать не стал. Трепещущий огонь отражался в безупречном, без единого пятнышка, черном кабинетном рояле. Кожаные переплеты редких изданий Питера тускло светились на фоне темных с бледно-желтыми просветами стен. В вазах стояли темно-лимонные хризантемы. На столе, словно хозяин квартиры никуда не уезжал, лежали последние номера газет.

За чаем Паркер достал из нагрудного кармана фотографии леди Мэри и Дэниса Кэткарта, прислонил к чайнику и стал разглядывать, переводя с одной на другую взгляд, будто стараясь обнаружить смысл в слегка неестественном, смущенном виде людей. И снова, постукивая карандашом по каждому пункту, сверился со своими парижскими записями.

— Черт! — выругался он, глядя на изображение леди Мэри. — Черт! Черт! Черт…

Вереница мыслей оказалась чрезвычайно интересной. Образ за образом — и каждый богат на предположения — теснились в его голове. В Париже правильно мыслить невозможно, настолько там неудобно и к тому же в домах центральное отопление. Здесь же, где было распутано столько загадок, живой огонь. Кэткарт, наверное, тоже любил сидеть перед огнем. И конечно, думал, как решить свои проблемы. Вот так и кошки, глядя на огонь, размышляют о своей кошачьей жизни. Странно, что это не приходило Паркеру в голову раньше. Когда зеленоглазый кот сидел перед огнем, то погружался в насыщенную бархатную черноту, полную смыслов, которые были самыми главными. Мыслить так — счастье, потому что иначе можно превысить скоростной порог и черная трясина закрутится слишком быстро. Но теперь он действительно обрел формулу, которую нужно сохранить. Связь очевидна: близкая, ясная, понятная.

— Кот от стеклодува бомбоустойчив, — громко и отчетливо произнес Паркер.

— Рад слышать, — отозвался лорд Питер с дружелюбной улыбкой. — Вздремнул, старина?

— Я… что? — Паркер поднял голову. — Привет! Что значит «вздремнул»? Пытался ухватить очень важную цепь мыслей, но благодаря тебе упустил. Что же это было? Кот… кот… кот… — лихорадочно пытался вернуться на след детектив.

— Ты сказал, что кот от стеклодува бомбоустойчив, — подсказал лорд Питер. — Превосходное слово. Мозг рвет на части. Только я не понимаю, что ты этим хотел сказать.

— Бомбоустойчив? — Паркер слегка покраснел. — Возможно, ты прав: я немного вздремнул. Понимаешь, мне показалось, что я нашел ко всему ключ. Придал определяющее значение этой фразе. Даже теперь… нет, теперь, когда я об этом думаю, цепочка мыслей рассыпается. Жаль. Мне казалось, все абсолютно прозрачно.

— Не бери в голову, — успокоил его лорд Питер. — Только что вернулся?

— Пересек Ла-Манш прошлой ночью. Есть новости?

— Много.

— Хорошие?

— Нет.

Взгляд Паркера скользнул по фотографиям.

— Не верю, — отрешенно проговорил он. — Будь я проклят, если поверю из этого хоть единому слову.

— Единому слову из чего?

— Что бы это ни было.

— Придется поверить, Чарлз, — мягко проговорил приятель, набивая трубку короткими решительными нажимами пальцев. — Я не утверждаю, что Мэри застрелила Кэткарта, — нажим, нажим, — но она лжет, — нажим, — лжет снова и снова. — Нажим, нажим. — Она знает, кто это сделал. — Нажим. — Была к этому готова, — нажим, — а теперь притворяется и говорит неправду, чтобы выгородить некоего человека. Надо заставить ее заговорить. — Лорд Питер чиркнул спичкой и серией коротких сердитых пыхов раскурил трубку.