Под каблуком у Золушки

Как не разбегались глаза, а в тележку легло только самое необходимое. Они с мамой даже не спорили, бродя по рядам кофточек и ползунков. Папа же ушёл разбираться с колясками, потому как вся ответственность за поломки и ремонт этого агрегата должна была лечь на него. Единодушно решили взять то, что выберет он.

— Вот не может он по-другому, — всплеснула мама руками в проходе, оглядываясь в сторону отца. — Уже кого-то подключил. Колёса крутят.

— Да пусть, мам, — положила Оксанка набор слюнявчиков в корзину. — Ты же знаешь, какой он основательный. Пока на сто раз всё не проверит, не успокоится.

Она вывернула со своей телегой, чтобы пройти в следующий ряд, но бросив мимолётный взгляд на отца застыла, словно увидела привидение.

Отец не просто проверял на прочность очередную коляску. Он делал это вместе с Владом.

— Вот и я считаю, эти цельнорезиновые колёса намного практичнее надувных, — говорил отец. — А что жёстче, так это дело привычки.

— Влад? — остановилась рядом с ними Оксанка.

— Привет! — белозубо улыбаясь поприветствовал её парень.

И спасибо, что не полез обниматься!

— О, так вы знакомы? — поднялся с корточек отец.

— Да, знакомься, пап. Мой директор. Владислав Назаров, — она сверлила его негодующим взглядом, почему-то подозревая, что он здесь не случайно.

— Зачем же так официально, — пожал он руку отцу. — Просто Влад. Мы же друзья.

— Конечно! Моя мама. Мой отец. Мой друг Влад Назаров, — улыбнулась ему Оксанка как клоун, которому растянули уголки губ.

— Очень рад с вами познакомиться, — безмятежно произнёс он. — Я зашёл выбрать подарок сыну товарища. Удивительно, какой маленький у нас город. Вот! — он достал из соседней коляски большого розового медведя и протянул в качестве доказательства. — Как думаете, парню в три года понравится?

— С цветом не погорячился? — улыбнулась Оксанка, не веря ни единому его слову.

— А что, если мальчик, так сразу табу на розовое?

— А мне кажется, он скорее бежевый, — склонила голову мама, глядя на игрушку. — Да и ребёнку в три года, игрушка и игрушка.

— Отлично! Спасибо! Значит, беру, — оживился Влад и обратился к отцу: — Так что на счёт коляски? Мне кажется, вот та со съёмной корзиной была бы практичней.

И он просто увёл отца дальше по рядам колясок.

— Оксан, — подошла к ней мама. — Это кто?

— Это тот, из-за кого я выгнала Кайрата.

Наверно, никто не умел так очаровывать как Влад Назаров. Он умел быть услужливым без раболепства, любезным без приторности и заботливым без навязчивости. И сложно было обвинить родителей в пристрастности к нему, когда он оказался так мил, так искренен и так вежлив.

Всю дорогу домой только и говорили, что о нём. И папа назвал его «толковым парнем», а мама «настоящим джентльменом», а он только и сделал, что обсудил технические характеристики колясок и помог погрузить всё купленное в папину машину.

А когда вечером прямо к двери доставили ещё и кроватку, над которой Оксанка грезила добрых пять минут, он автоматически стал в родительских глазах кандидатом номер один на роль будущего Оксанкиного мужа.

И Оксанка бесилась, что след Кайрата ещё не остыл, а его уже все словно забыли, а ещё, что Влад бессовестно вмешался в её жизнь, словно невзначай, и тут же в ней прописался.

— Ты не имеешь права за мной следить, — рычала Оксанка на него на улице, когда он перехватил её по дороге в офис.

— Оксана, клянусь, я оказался там совершенно случайно, — оправдывался он. — Хочешь, я даже фотографии с этого детского праздника покажу.

— Хватит с меня твоих фотографий, — отмахнулась она. — Не лезь, Влад, пожалуйста, не лезь в мою жизнь. Ты обещал!

— Я помню, помню, — пятился он, подняв руки как на расстреле. — Прости, что так вышло. Я честно оказался там случайно.

— Спасибо за кроватку, — он даже представить не мог, как она на него зла.

— За коляску? — он опустил руки.

— И за коляску тоже.

Она отвернулась и пошла, хотя ноги отчаянно не хотели нести её в этот ненавистный офис. С того дня как их с Владом вместе увидела Инночка, Оксанка чувствовала себя прокажённой.

Сначала её вызвала к себе в кабинет Назарова.

— Оксана, вы не справляетесь, — заявила она ей с порога. — Заявки в понедельник обработаны не вовремя.

— Как не вовремя? — растерялась Оксанка, глядя в её прищуренные глаза. — Я же даже обедать не пошла, пока не закончила.

— Вот именно. Не нужны мне эти жертвы. Работа – это работа. Обед – это обед. Если не успеваете всё делать в рабочее время, значит, не справляетесь. Подумайте, нужна ли вам эта работа. В состоянии ли вы её тянуть?

— Я поняла, Елена Сергеевна, я буду стараться, — сами собой опустились Оксанкины плечи.

— И прекрати пудрить мозги моему сыну.

— О, господи! Елена Сергеевна, я же не могу запретить ему приходить. Это же его компания.

— Вот я к тому же. Нужна ли тебе эта работа, на которую ты не можешь запретить ему приходить? Ипотеки у тебя, вроде, уже нет.

— Я верну. Я не просила её закрывать, но я верну все до копейки.

Она понятия не имела с чего и когда, но вернёт. Ей и самой быть по гроб жизни обязанной Владу Назарову было тошно.