Под каблуком у Золушки

— Да, ещё одно заседание я точно не выдержу. Я так за тебя переживала. Они задавали такие сложные вопросы. Но ты так красиво отвечал. А домой это куда?

— Домой — это к родителям. А вечером мы пойдём вместе с ними отмечать наше бракосочетание.

Ему искренне не хотелось с ней расставаться, но ей нужен был отдых, а у него ещё одна встреча на которую её везти, ну, никак было нельзя.

Накануне ему позвонила внучка Леонида Ивановича Ледовского, как она представилась. Лёнчик умер, но оставил для Кайрата какие-то вещи, которые женщина просила забрать.

Знакомый подъезд до сих пор вселял ужас. Кайрат поднялся по ступеням, позвонил, привычно выдохнул.

Молодая приятная женщина, немного старше Кайрата, предложила пройти и чашку чая. От угощений Кайрат отказался.

— Вы знаете, он так за вас переживал, — поделилась она. — И я несколько раз Вам звонила, но телефон был недоступен.

— Да, я, к сожалению, был в отъезде.

— Он говорил о девушке, американке, которая привезла его и купила все его картины. И просил, чтобы вы ей не верили. Вы знаете, о ком я говорю?

— Да. Вы же, кажется, тоже знакомы?

— О, да! И Вы знаете, я до этого лучше к ней относилась. Она казалась мне такой милой, доброй, предупредительной. Но дед что-то нашёл в старых архивах своего отца, и его словно подменили.

— А что именно он нашёл, он не говорил?

— Я думаю он оставил это вам. А женщина эта совсем недавно приходила его проведать. Но помня, как дед поменял к ней своё отношение, я её не пустила, сославшись на то, что после смерти деда никого не хочу видеть.

— Мне жаль, что я не попал на его похороны, — немного покривил душой Кайрат.

— О, это было как раз необязательно. На похороны дед просил никого не звать.

Она скрылась в ненавистной для Кайрата комнате, и вернулась с заклеенной скотчем коробкой.

— Держите, — вручила она нелёгкий картонный ящик ему в руки. — Дед просил его не открывать. И, клянусь, у меня и в мыслях не было заглядывать в чужое.

— Спасибо, — только и нашёлся что сказать Кайрат.

Он догадывался чем доверху набит этот «сундук с секретами». Кассетами. Он чувствовал, как они двигаются там внутри как живые, пока он нёс их к машине. И он хотел бы не глядя сжечь их вместе с коробкой, но Лёнчик что-то оставил для него.

Кайрат содрал скотч, едва закрыл дверь машины. Кассеты, кассеты, кассеты, а между ними несколько перетянутых канцелярской резинкой писем.

К несчастью, он не знал французского.

Пришлось взять с собой Таню.

И пока возле своего нового дома он разводил огонь в бочке для сжигания мусора, позаимствованной у строителей, Таня подставляла свои длинные ноги солнечным лучам и боролась с французскими глаголами.

— Читать только то, что подчёркнуто или всё подряд?

— Давай сначала выделенное, а там посмотрим, — Кайрат прикрылся рукой от полыхнувшего пламени.

— Ладно. Попробую.

«Париж. 1996 год.

…Встречались с Леонардом Купером. У него чудесная малышка. Ей около десяти и у неё удивительно живой и пытливый ум. Она пришла в восторг от моей «Глазуньи», а мне была приятна похвала даже от ребёнка. Возможно, получится договориться с Купером о продаже картины…»

Таня откашлялась, перевернула страницу.

— «…Его жена, даже мне, незнакомому человеку, показалась, мягко говоря, странной. Этой потрясающе красивой женщине словно воткнули в спину нож, и она тихо истекает кровью — так она безжизненна, вяла и бесцветна…»

— Я же правильно понял, что это письма его отца, Ивана Ледовского? — перебил её Кайрат.

— Ты сказал, он эмигрировал во Францию? Штемпели все французские.

— И судя по этому письму Роберта знала его с детства. Ладно, давай дальше.