Под кожей – только я

— К сожалению, вновь возникли перебои с поставками медикаментов, — затараторил Ахмет, лихорадочно поворачивая ключ в замке зажигания. Старенький грузовичок натужно затарахтел и заглох. — Возможно, руководство клиники сочло бы правильным выделить самые необходимые препараты? Вот, фрау Стойчев составила список…

Громила, не произнося ни слова, с размаху разбил правую фару.

— Постойте! — взвыл Ахмет. — Давайте все обсудим.

С мелодичным звоном на брусчатку осыпалась и левая фара.

— Да что ж такое! Запчастей на это старье даже на блошином рынке не раздобыть, — завопил Ахмет.

Лука заметил, как через двор трусит тщедушный старичок, сгибавшийся под грузом хвороста. Его лицо раскраснелось, а венчик редких седых волос растрепался вокруг блестящей лысины, похожей на тонзуру монахов средневекового ордена.

— Эй, добрый день! Ахмет, если память не изменяет?

Громила неохотно опустил дубину и отступил на пару шагов.

— Да, он самый. К сожалению, в лагере переселенцев в клинике вышли все медикаменты, а с поставками опять перебои… И раз такое дело…

— Конечно-конечно, о чем речь! Йоана написала список? Чудесно. Только, боюсь, старина Гуннар так и не освоил грамоту, так что вам лучше самому пройти на склад и набрать.

— Но сперва мне хотелось бы заручиться согласием главного врача или директора клиники.

Ахмет, хотя и признательный старичку за участие, с сомнением бросил взгляд на его куртку, выгоревшую на солнце и вылинявшую от дождей, и на заляпанные грязью сапоги из эластичного пластика.

— О, об этом не переживайте, я улажу формальности, — и старик приветливо подмигнул Гуннару. Тот пробурчал что-то неразборчивое, но крайне витиеватое и, развернувшись, пошел в сторону склада.

— Господин … э-э-э … господин… Простите, я не знаю вашего имени, — Лука выскочил из кабины вслед за старичком, который снова ухватился за вязанку. — Позвольте, я помогу вам донести? Вы не в курсе, есть ли в замке какая-нибудь черная работа? Мне бы перекантоваться какое-то время.

Старик смерил его быстрым взглядом из-под косматых бровей.

— Грамотный? Аллергии на пыль нет? Ну что ж, идем.

— С ума сойти, — пробормотал Лука, переступив порог библиотеки замка и увидев уходящие в полумрак стеллажи с фолиантами. Сердце все еще бешено колотилось после подъема по крутой лестнице, а старик, кажется, даже не запыхался. — Сколько же здесь книг?

— Десятки тысяч томов. Есть даже уникальные рукописные летописи двенадцатого века с миниатюрами и прижизненное издание трагедий Шекспира. Осматривайся, располагайся, а я пока поставлю чайник.

Лука опустился на колченогий стул, машинально взял со столика пузатую кофейную чашку и провел пальцем по аккуратно заклеенной трещине.

— Мне всегда жаль что-то выбрасывать, — улыбнулся библиотекарь, входя с булькающим чайником. — Вещи ведь не виноваты, что исчез лоск новизны, появились сколы и потертости. Это старина, которая несет печать времени. Шоколад? Или партию в шахматы? — он протянул мисочку, в которой вперемешку лежали шахматные фигуры и шоколадные конфеты.

— Один знакомый пытался научить меня играть в шахматы, но я, честно говоря, так и не проникся.

— А го? Ты пробовал играть в го?

Лука покачал головой и невольно улыбнулся, заметив вспыхнувший в глазах старика радостный блеск. Старик достал игровое поле и пару бархатных мешочков с камнями.

— Чур, я играю на темной стороне, — сказал он, азартно потирая сухие ладони, усыпанные с тыльной стороны пигментными пятнами. — Правила на самом деле настолько просты, что можно рассказать за минуту. Цель игры — захватить территорию. Только камни, в отличие от шахмат, нужно ставить не на клеточки, а на пересечение линий.

Лука согласно кивнул, хотя суть игры оставалась туманной.

— Смотри, — продолжал старик, — смежные четыре линии — это дыхание камня. Если рядом встают камни того же цвета, они образуют банду с сильным дыханием. Белый камень, окруженный со всех сторон черными, считается задохнувшимся пленником и снимается с доски, и наоборот. Побеждает тот, чьих камней в конце партии на доске больше. Вот, по сути, и все. Вернее, все остальное проще объяснить уже по ходу игры.

Библиотекарь положил первый камень.

— Так, поскольку первый ход за мной, ты получишь фору в семь очков. Твой ход.

— Эм-м… Так я могу поставить свой камень куда угодно? — на всякий случай уточнил Лука.

— Да, абсолютно на любое свободное пересечение линий. Но затем передвигать его уже нельзя.

Они начали партию, поочередно вынимая камни из бархатного мешочка и выставляя их на игровое поле.